Дмитрий Правдин - Хирург возвращается

— А, доктор? Вы уже искупались? — отрывается водитель от газеты. — Едем?

— Ну, Петрович, надо же хоть обсохнуть. Не могу же я в мокром виде заявиться к вашему главному врачу. Вы по-прежнему никуда не торопитесь?

— Да, да, непременно нужно высохнуть! Эх, полотенца у меня нет. А насчет времени не переживайте — Михал Михайлович уже отзвонились, я им сказал, что вы купаетесь.

— И что главный врач? — интересуюсь я, вынимая из сумки домашнее полотенце.

— Пускай, говорит, купается себе на здоровье. Когда еще доведется искупаться?

— Вот как? У вас в больнице напряженная обстановка?

— В смысле?

— У хирургов много работы?

— Про работу хирургов ничего не знаю, я же простой водитель.

— А почему вы тогда сказали «когда еще доведется искупаться»? Я решил, что у вас хирурги безвылазно сидят в больнице, продохнуть некогда, не то что на море выбраться.

— А? Нет! Я сказал, что погода нас совсем не балует. В этом году третий день только солнечный. А в прошлом годе и вовсе солнца не видели.

— Получается, Петрович, я вам привез замечательную погоду?

— Выходит, что так, — слегка улыбается сухими губами старик.

Переодевшись во все сухое, я пересаживаюсь на пассажирское место. В окно видно, что народу на пляже заметно прибавилось.

— Ну, что, Петрович, заводи свою шарманку!

— Все? Готовы? — без всяких эмоций спрашивает водитель и, сложив газету, убирает ее в бардачок. Краем глаза я вижу, что страница осталась все той же. Что он с ней делал эти полчаса? Не знаю. Но у меня такое впечатление, что если б я утонул, то Петрович бы и ухом не повел, сидел бы себе дальше и разглядывал бы свою газету. Странный тип.

Мы въезжаем в город и выруливаем на главную улицу.

— Петрович, а музей у вас в Карельске имеется?

— А как же! — оживляется водитель. — Хотите взглянуть?

— Не сейчас, и так задержались. Вдруг какой сложный случай — а я по музеям разгуливаю?

— Какой случай? — не понял Петрович.

— Привезут экстренного больного, к примеру, истекающего кровью, а мы с вами по музеям ходим, а он в луже крови погибнет.

— Да ну, кто там кого привезет? Я уж и не припомню, когда к нам такого истекающего кровью-то и привозили, чтоб сломя голову нестись в больницу.

Я молча с удивлением гляжу на Петровича.

— А чего вы так на меня смотрите? Я вам правду говорю: тихо у нас. Ну, бывает, что по пьянке подерутся и ножичком друг друга порежут, но чтоб вот так, кровью истекать, да у всех на виду — редко. Позвонят, если чего! — Старик вытаскивает из кармана сотовый телефон, продолжая одной рукой вертеть баранку. — Да и свои хирурги у нас неплохие, в случае чего — сами справятся.

— Все равно, поехали прямо в больницу! Покажите, где музей, я в него свободное время схожу — если оно, конечно, будет.

— Кто будет? — Петрович довольно натурально улыбается. — Время? У вас свободного времени, доктор, вагон будет. В три часа в больнице уже никого не найдешь! А музей мы уже проехали. Развернуть?

— Зачем же? В выходной день съезжу. Какой туда автобус ходит?

— Не знаю, я же все время на колесах. Да и плохо у нас с автобусами. Люди или на своих машинах добираются, или на такси.

— На такси? Ни разу в жизни еще не ездил в провинциальном городе на такси.

— Так недорого совсем. От больницы до музея рублей пятьдесят станет, не дороже, чем у вас в Питере на метро прокатиться. Телефонами вон все стены обклеены: конкуренция! — Тут Петрович тормозит возле высотного здания. — Все, приехали!

Больница почти полностью совпала со своим изображением, подсмотренным мною в Интернете. Стандартное блочное шестиэтажное здание советской постройки, выкрашенное в непривлекательный пепельный цвет, с огромными сверкающими на северном солнце окнами и относительно просторным застекленным холлом. Слева обозначен коротким козырьком и потускневшей синей надписью отдельный подъезд для приемного покоя.

К моему немалому удивлению, возле сердца больницы — приемника не видно ни одной «скорой», да и вообще ни одной машины. Желающих получить медицинскую помощь я тоже не вижу. Кругом тишь, благодать и ни одной живой души.

— Петрович, а приемный покой в больнице закрыт? — соскочило у меня с языка, когда мы вылезли из пропыленной машины.

— Почему закрыт? — удивляется водитель, недоуменно посмотрев в сторону подъезда. — Открыт. Он же в круглосуточном режиме работает.

— Странно, а где тогда весь народ? Где больные? — чешу я в затылке.