Грегуар Делакур - Шкатулка желаний

Потом она выключила диктофон.

Кажется, я собрала великолепный материал для статьи, спасибо вам, Жо. Хотя постойте, мне надо задать вам еще один вопрос — последний. Вы, наверное, слышали о том, что некая жительница Арраса выиграла восемнадцать миллионов? Я сразу насторожилась. Конечно, слышала. Жо, будь вы этой женщиной, как бы вы поступили с деньгами? Я молчу — не знаю, что ответить, и она продолжает: вы стали бы развивать ваш блог? Помогать одиноким женщинам? Основали бы фонд?

Я лепечу что-то невнятное. Н-не знаю, откуда мне знать, ведь этого… ведь этого не случилось. И я же… я же далеко не святая. Жизнь у меня проще некуда, но я люблю ее такой, какая она есть.

Благодарю вас, Жо.

— Пап, а я выиграла восемнадцать миллионов…

Папа смотрит на меня. Он не верит своим ушам. Его рот расползается в улыбке. Улыбка перерастает в нервный смех. Потом нервный смех постепенно сменяется радостным. Папа хохочет, утирая заблестевшие на глазах слезинки: это потрясающе, девочка моя, ты, наверное, рада без памяти? А маме ты уже о своем выигрыше сказала? Да, маме я сказала… И что ты будешь делать со всеми этими деньжищами, Жослин? Ты уже придумала, как ими распорядиться? Ох, пап, вот именно что нет. Понятия не имею. Как это не имеешь понятия? Любой на твоем месте сразу нашел бы способ распорядиться такой суммой. С таким богатством ты могла бы начать новую жизнь… Но, папа, мне нравится моя жизнь… А как ты думаешь, Жо продолжал бы меня любить такой, как я есть, если бы знал о выигрыше? Так ты замужем, что ли? — изумленно спрашивает папа. Я опускаю глаза, не хочу, чтобы он видел, до чего расстроил меня этот вопрос. Может, и дети у тебя уже есть, лапушка моя? Знаешь, если есть, ты балуй их, ладно, а то мы всегда недостаточно балуем своих детей. Я-то сам балую тебя, Жо? Да, папа, только и делаешь, что балуешь… Это хорошо! А ты только и делаешь, что смешишь нас с мамой! Особенно когда жульничаешь, играя в «Монополию», когда клянешься, что ничего такого не было, пятисотенный билет лежал вот тут, затесался нечаянно среди твоих пятерок… А ты знаешь, пап, как мама с тобой счастлива? Каждый вечер, когда ты возвращаешься, она, едва только услышит, что ключ поворачивается в замке, таким прелестным движением убирает за ухо выбившуюся прядь, потом украдкой смотрится в зеркало. Ей хочется быть красивой ради тебя, ей хочется тебя радовать, ей хочется быть твоей красавицей, твоей Прекрасной Дамой. Как ты думаешь, Жо, мама сегодня зайдет? Она ведь обещала принести газету и пену для бритья — пены у меня совсем не осталось. Она скоро придет, папа, она скоро придет. Вот и хорошо, очень хорошо. Зовут-то вас как?

Господи, как быстро они пролетают, эти треклятые шесть минут…

На выходные Жо везет меня в Туке. [29] Ле-Туке-Пари-Пляж (таково полное название) — приморский курорт в 88 километрах от Арраса.

Я продолжаю худеть, и он встревожен. Ты слишком себя перегружаешь, говорит Жо, мало было галантерейной лавки и блога, так еще и Мадо с ее горем… Тебе надо отдохнуть.

Он забронировал номер в скромной гостинице. К четырем мы уже будем на месте.

Пока ехали по шоссе, нас обогнали семь «порше-кайенов», и я прекрасно заметила, какие взгляды Жо всякий раз бросал на машину, как блестели у него глаза при этих мгновенных вспышках мечты.

Наскоро ополоснувшись в сырой ванной, бредем в сторону пляжа по улице Сен-Жан, Жо затаскивает меня в кондитерскую «У Синего кота», [30] «У Синего кота» («Au Chat Bleu») — шоколадная кондитерская в Туке на улице Сен-Жан. Эта лавочка передается семьей Треттель из поколения в поколение с 1912 года. Шоколад здесь с высоким содержанием какао-бобов и, естественно, очень дорогой. покупает там несколько шоколадок, совсем с ума сошел, шепчу я мужу на ухо, он улыбается: тебе надо набираться сил, к тому же в шоколаде содержится магний, который оказывает антистрессовое действие. Как хорошо ты в этом разбираешься, Жо…

Мы выходим на улицу, он снова берет меня за руку. Жо, ты замечательный муж, ты мне и за старшего брата, и за отца, ты — все мужчины, какие могут понадобиться женщине, в одном лице.

И даже, боюсь, ты — враг этой самой женщины.

Мы долго гуляем по пляжу.

Мимо нас пролетают колесные буера, хлопая парусами, как крыльями, и я каждый раз вздрагиваю — будто вернулись летние дни детства, когда около бабушкиного дома мимо меня на бреющем полете стаями проносились ласточки.

Не в сезон Туке напоминает открытку. Пенсионеры, лабрадоры, всадники… Иногда вдоль мола прогуливаются с колясками молодые мамы. Не в сезон Туке выпадает из времени. Ветер хлещет в лицо, соленый воздух сушит кожу, мы дрожим от холода, нам хорошо и спокойно.