Вячеслав Щепоткин - Крик совы перед концом сезона

— Знаете, почему теперь он так себя ведёт? Мне кажется, я поняла его. Стало безопасно проклинать Систему и одновременно опасно не отречься от неё. Новая власть может не принять.

В этот момент в селекторном аппарате раздался голос секретарши.

— Грегор Викторович! Вам звонит Яковлев… Александр Николаевич.

Янкин поспешно протянул руку за трубкой. Он явно не хотел разговора по громкой связи. Другой рукой замахал Наталье: иди, иди быстрей. Она с удивлением встала, пошла к двери.

— Здрассьте, здрассьте, Алексан Николаич.

Волкова ещё не успела уйти далеко. Поэтому услыхала голос Яковлева.

— Плохо ведёшь себя, Грегор. Товарищам по общему делу…

Последующие его слова уже было не слышно — Янкин прижал трубку к уху. Выслушав тираду Яковлева, извиняющимся тоном заговорил:

— Да как вы могли так подумать, Алексан Николаич? Ваша борьба за демократию — пример для многих. Нет, нет, эфир для вас будет всегда.

И уже закрывая дверь, Наталья услышала:

— Мы ведь с вами — одной крови.

Павел Слепцов поставил «Волгу» во дворе девятиэтажного дома так, чтобы машину было видно из окон родительской квартиры. В последнее время с машин воровали всё, что можно было снять: зеркала, стеклоочистители, колёса. Иногда человек выходил утром к своей машине, а она стояла на кирпичах.

У родителей Павел бывал теперь редко. Жил у Анны. Ей досталась квартира умершей тётки. Дети — двое мальчишек, в одной комнате, Анна со Слепцовым — в другой. На этот раз он приехал, чтобы взять некоторую одежду — шли последние дни ноября, и надо было утепляться.

— Пашенька! — обрадовалась мать, прильнув к нему, едва успевшему расстегнуть куртку. — Усталый ты какой. А я как знала… сегодня, думаю, приедет. Давно тебя не видела.

— Дай человеку раздеться, — со скупой улыбкой проговорил появившийся в прихожей отец. — Месяц — это, по-твоему, давно? Хотя мог бы чаще заезжать.

Павел и сам немного растрогался. Левой рукой гладил мать по волосам, другую протянул отцу: поздороваться. В этот момент он вдруг почувствовал себя маленьким ребёнком, тем мальчиком, которому мама играла на пианино детские песенки и они вдвоём, оба счастливые, выговаривали бесхитростные слова.

— Есть будешь? С работы ведь.

— Нет, мам. Аня ждёт. Вот кофейку можно.

Все трое прошли на кухню.

— Как на заводе дела, Павел? — спросил отец.

— Пусть ребёнок хоть согреется. Куда этот завод убежит?

— Убежит, мать. Убежит.

— Даже не знаю, как тебе сказать. Если коротко, то плохо.

Они посидели немного на кухне. Павел скупо рассказывал про Анну, про своё новое жильё. Отец заметно нервничал. Наконец, поднялся.

— Пойдём ко мне, штоб матери не мешать.

— Скажи уж, посекретничать хотите. Как будто в другой раз нельзя.

— Другие разы, видишь, редко случаются, — проговорил Василий Павлович.

Когда пришли в отцов кабинет — каждый со своей кофейной чашкой, Павел обратил внимание на некий беспорядок у обычно аккуратного отца. Дверцы некоторых шкафов были открыты, и на полках вразброс лежали папки. На столе тоже чувствовалась какая-то неприбранность. Отец заметил сдержанное удивление Павла. Не дожидаясь вопроса, заговорил:

— Идёт трансформация КГБ. Одних арестовали, других меняют. ПГУ [12] ПГУ — Первое Главное Управление КГБ СССР (внешняя разведка). выводят из состава Комитета.

Показал на шкафы:

— Здесь никаких серьёзных бумаг нет и быть не может. Но я просмотрел все архивы. На всякий случай. Так што с заводом-то?

— Сначала прекратили финансирование. А теперь ещё лучше — ликвидировали министерство.

— Знаю. Госсовет — его раньше не было — 14 ноября упразднил больше тридцати центральных органов управления. Все союзные министерства и комитеты…

— Значит, не одних нас?

— Не одних. В том числе всю «девятку».

— Неужели всю? — без особого интереса уточнил Павел. Он знал, что так назывались собранные ещё в 1965 году Председателем Совмина СССР Косыгиным под единое стратегическое управление девять основных оборонных ведомств. Это позволило разрозненным до того отраслям ликвидировать начавшееся отставание от Соединённых Штатов в оборонной сфере, а через какое-то время кое в чём превзойти их по качеству вооружения. Кроме министерства общего машиностроения, которое отвечало за ракетно-космическую технику, и куда входил завод Слепцова, «девятка» включала министерства: оборонной, авиационной, электронной, радио-, судостроительной, электротехнической, химической промышленности, а также «атомное» ведомство — Министерство среднего машиностроения. Это была основа советского оборонного комплекса и одновременно средоточие самых передовых технологий, которые находили применение как при создании вооружений, так и в производстве товаров народного потребления.