Сильвия Симмонс - Даже для Зигги слишком дико

Спайка она положила на загодя очищенный и раздвинутый кухонный стол. Он играл роль трупа отлично, не подавал голоса и не сопротивлялся, когда его раздевали. Кот с интересом наблюдал за происходящим. Пока Минерва ходила за чулками, он запрыгнул Спайку на живот, удобно расположится и начал умываться. Хозяйка согнала его и стала привязывать чулками руки и ноги Спайка к ножкам стола. Для верности она и торс прихватила дополнительно принесенной веревкой. Затем сходила в ванную и основательно вымыла руки. Когда она вернулась, Спайк постанывал. Минерва наклонилась над ним, пощупала его лоб, затем протерла спиртом его руку на сгибе и сделала ему необходимый укол.

К тому времени, когда она принесла таз с водой и полотенца, Спайк опять не подавал никаких признаков жизни. Минерва аккуратно протерла антисептиком его живот — где сидел кот. Затем тщательно вымыла гениталии Спайка, не забыв оттянуть кожу с головки его члена. После этого она вытерла тело насухо стерильными полотенцами и взяла шприц с простагландином Е1 — диво-наркотиком, который обожают молодые врачи. Вообще-то это лекарство для маленьких детей с дыхательными проблемами. Но некий пытливый малый давно обнаружил, что укол простагландина Е1 в пенис обеспечивает «торчок» минимум на час. Причем эрекция получается ненатуральной, фантастической силы. И действительно почти мгновенно после укола член Спайка ожил, зашевелился и стал расти на глазах.

Улыбаясь и напевая себе под нос, Минерва открыла лежащую на стуле черную коробку. Если платишь наличными, в южном Лондоне можно раздобыть любую экзотическую вещь. Даже удлинитель не пришлось искать — у татуировочного пистолета был удобный длинный провод.

Минерва щелкнула выключателем и приступила к делу. Машинка оказалась тяжелее, чем она думала, и работать приходилось в неловкой позе. Первая линия пошла зигзагом. Минерва остановила аппарат, промокнула кровь с члена. Разумнее будет сперва наметить шариковой ручкой. Крепко держа член Спайка в левой руке, она вывела на его нижней стороне: МИНЕРВА. Но буквы получись кривоваты. Она, как могла, стерла их мокрой тряпкой, еще раз прошлась по члену раствором антисептика и расписалась снова, уже в сокращенном варианте: МИНИ. Спайк именно так любил ее звать.

Аппарат застрочил — тридцать укольчиков в секунду Кровь и чернила мешались друг с другом. Минерва периодически останавливалась и, для верности, протирала место работы обеззараживателем.

Закончив, она отступила полюбоваться итогом. Для первого опыта смотрится неплохо. Однако чего-то не хватало. Верхняя поверхность члена была досадно голая. Минерва опять, уже уверенной рукой, взялась за дело. Предстояло написать длинное слово: СМОЛЛВУД.

Спайк всё это время то приходил в себя от боли, то опять вырубался. Он слышал какое-то истеричное повизгивание, словно работал зубной бор, но жужжание доносилось откуда-то издалека — возможно, из соседней комнаты. Во рту стоял странный привкус чего-то жженого. Член по-прежнему горел как ошкуренный. Однажды Спайк попытался приподняться, но, странное дело, не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Единственное, что он сумел, — чуть изменить положение головы и упереть подбородок себе в грудь. Он увидел свой вертикально стоящий член, поразительно огромный и могучий. Между ногами Спайка кто-то стоял. С чем-то похожим на дрель в руках.

Страшно не было. Спайк просто удивился.

— Ну и дела… — сказал он и опять потерял сознание.

В шезлонге у бассейна отеля «Иден Уэст» Пусси дурела от скуки. От скуки в ее последней стадии, более близкой к прострации. Ни желаний, ни злости… Все жизненные функции прекращены, однако тело каким-то чудом продолжает влачить существование без аппарата искусственного дыхания и прочих дорогих реанимационных наворотов.

Пусси смотрела на воду — просто потому что голова была в ту сторону повернута. Еще даже не полдень, целых четыре часа до совещания. Можно, конечно, начать пить. Тоже занятие. Но лечить отупение отупением — дело сомнительное.

Неслышными шагами подкрался официант и поставил на столик рядом с ней высокий стакан с ледяной водкой и клюквенным соком. Решение словно само напрашивалось.

«Сочиню-ка я песню, раз лучшего дела нет», — подумала Пусси, взяла стакан и сделала глоток. На другой стороне бассейна знакомый по фильмам актер средних лет, тоже в шезлонге, заметил ее движение и солидарно поднял свой стакан. Пусси встрепенулась: актер зацепил на секунду ее внимание. У него был торс атлета и до смешного маленькая голова. Пусси рывком села прямее, схватила записную книжку и записала первое, что пришло в голову: «Ужасный мир, но другого места для жизни нет. Горячий ветер дует с пустыни, а у всех скорпионов — крылья. Опасности кругом, всё на свете жжет и кусается».