Сильвия Симмонс - Даже для Зигги слишком дико

Пошел рекламный блок.

Тем временем Черчилль давал распоряжения, от кого из звезд необходимо получить хоть пару фраз на камеру. Его ассистентка делала соответствующие заметки.

— А где Зигги? — спросил он.

— Был и ушел. Сказал: «Слишком дико!»

Ассистентка заливисто рассмеялась, словно Зигги произнес самую прикольную фразу года.

— Это для него-то дико? — ворчит Черчилль. — Сам днями напролет у себя в Майами книжки читает!.. Занесите в протокол: он меня за-ко-ле-бал!

— Кстати о диковинных персонах… Недавно Пусси подъехала.

Черчилль неопределенно повел глазами.

— Поставить ее в список? Она вроде как опять входит в моду… Да, и не забудьте счастливицу.

Девушка кивнула в ту сторону, где их сотрудник приглядывал за победительницей конкурса на право вручить ожившему Баронессу платиновый альбом — его посмертный компакт-диск разошелся миллионным тиражом. Прыщавая толстушка встретилась взглядом с Черчиллем и вся затрепетала. Послав ей сладчайшую из своих улыбок, он сказал ассистентке:

— У, жирная глупая кобыла! Только кадр мне испортит!

Группа на сцене перешла от баронессовых хитов семидесятых к его хитам восьмидесятых. Несколько звезд запрыгнули на сцену — поиграть джем. Жены и подружки утрированно поддерживали их: пританцовывали, хлопали в ладоши и кричали. Телекамера на какое-то время сосредоточилась на них, затем двинулась в поисках более интересного материала.

Первый, кого интервьюировали, назвал восстание из мертвых Баронесса благословеньем Божьим. Второй — наказаньем Божьим. Третья звезда заявила Черчиллю, что всё это роскошный рекламный трюк. Четвертая — что это глупая нездоровая шутка. Первая вдова Баронесса поведала ведущему, как она по-прежнему безумно любит бывшего мужа, и залила слезами декольте своего оранжевого презерватива. Ее дружок, молодой певец-металлист, обнимал безутешную вдову и утешал помпезной растяжкой: «Певец мертв лишь тогда, когда больше не продаются его альбомы. Значит, Баронесс — жив!!!»

Один из бывших музыкантов Баронесса солидно басил в микрофон:

— Баронесс и при жизни постоянно умирал и возрождался. Он всегда умел изменяться и удивлять. Он, конечно, был смекалистый саморекламщик, но при этом, не побоюсь сказать, истинный музыкальный гений. Он инстинктивно знал, как добиться оптимального эффекта.

Его приятель, уже крепко хвативший, ввернул заплетающимся языком:

— Тот еще был сукин сын! Чуть зазеваешься, он твою идею хвать — и на свой банковский счет! Обдирал друзей и знакомых как липку. Зато, чего не отнимешь, из любой краденой идеи делал такую конфетку, такую конфетку… ну, думаешь, хрен с тобой, пользуйся, ешь меня!.. Эй, ребята, выключите камеру. Я щас рыдать буду… И пошутить умел, паршивец. Правильно вы делаете, что его выкапываете. Ему бы самому это понравилось — любил он приколы. Вот Зигги вам подтвердит. Зигги его лучше всех знал. Зи-и-игги, ты где-е-е?

— Зигги показал пятки, — сказал музыкант Баронесса, силком оттаскивая приятеля от камеры. — Вроде как не желает иметь дела со всем этим.

— Врешь, гад! Зи-и-игги-и-и!!!

Следующим камера взяла Ирвинга.

— Баронесс был многосторонним талантом, человеком Ренессанса в нашу эпоху триумфа посредственности. Он и рисовал чудесно. Вы видели когда-нибудь его картины? Он мне однажды показывал рисунки, сделанные во французском шато во время работы над альбомом «Мадонна с блестящими губами». А какой альбомище! Готов поклясться на белом рояле Джона Леннона, что это величайший в истории сборник песен о любви! Согласно легенде, в этом дворце живет призрак Шопена. И Баронесс рассказывал, как они с ним ночами, попивая бордо, в четыре руки наяривали на клавишах. Поэтому то, что сегодня происходит, нисколько бы не удивило и не шокировало Баронесса. Ничто не может показаться диким человеку, который при жизни с элегантной простотой говорил о смерти и был на дружеской ноге с покойниками. А теперь простите — мне надо идти организовывать воскрешение.

Выскользнув из света юпитеров, по дороге к дому, Ирвинг раздраженно думал: где же сама «мадонна с блестящими губами»? Где ее черт носит в такой важный момент? Он начинал нервничать. А нервничать он не привык.

Ассистентка стояла на веранде и вела телефонные переговоры.

— Не можем найти, — ответила она на его немой вопрос. — Ее сотовый отключен. Келли сумела связаться с экономкой — та говорит, хозяйка ушла из дома уже давно и одетая явно для вечеринки. Выехала два часа назад на лимузине. Какой компании лимузин, экономка не знает. Наши ребята сейчас на телефонах — шарят по водителям. Если кому повезет, тут же поставим вас в известность. Я думаю, у нас в запасе еще четверть часа. От силы — двадцать минут. Сейчас будет выступать Черчилль. Потом ваша очередь. А мистер Нарцисс уже готов, ждет только знака.