Франсуаза Саган - Здравствуй, грусть (Сборник)

Он позвонил, но никто ему не ответил. Вспомнив ночь, когда он звонил и попал на того жуткого типа, Бернар радостно улыбнулся. Жозе, должно быть, спала, свернувшись калачиком, вытянув руку с распростертой ладонью; этот ее жест был единственным свидетельством того, что она в ком-то нуждалась.

* * *

Эдуар Малиграсс подавал липовый чай. Вот уже неделю, заботясь о своем здоровье, Беатрис пила липовый чай. Он поставил чашечку перед ней, другую – перед Жолио; тот рассмеялся и сказал, что это пакость. Тогда мужчины налили себе виски. Беатрис обозвала их алкоголиками, и Эдуар, совершенно счастливый, развалился в кресле. Они пришли из театра, куда за ней зашел Эдуар, и она пригласила Жолио выпить по стаканчику напоследок. Все трое сидели в тепле, за окном шел дождь, и Жолио был очень забавен.

Беатрис, однако, страшно злилась. Ей казалось недопустимым, чтобы Эдуар подавал чай и вел себя как хозяин дома. Это компрометировало ее. Она забывала, что Жолио был прекрасно осведомлен об их связи. Она забывала к тому же, что сама приучила Эдуара ко всему этому, с легкостью превратив его в своего пажа.

Она принялась рассуждать с Жолио о пьесе, упрямо не позволяя Эдуару участвовать в разговоре, несмотря на все попытки Жолио помешать ей в этом. В конце концов Жолио обратился прямо к Эдуару:

– Как дела в страховой конторе?

– Очень хорошо, – ответил Эдуар.

И покраснел. Он задолжал сто тысяч франков, то есть свое двухмесячное жалованье, директору и пятьдесят тысяч Жозе. Эдуар старался не думать об этом, но целый день мысль о деньгах не давала ему покоя.

– Вот что мне нужно было бы, – ничего не подозревая, заметил Жолио, – такая вот работа. Можно не волноваться, где взять деньги на постановку.

– Я плохо представляю себе вас в этой роли, – сказала Беатрис. – Ходить из дома в дом или вроде того… – Она оскорбительно засмеялась, поглядев на Эдуара.

Тот и не шелохнулся. Но с изумлением посмотрел на нее. Жолио заговорил снова:

– Вы ошибаетесь, я был бы прекрасным страховым агентом. И моя сила убеждения очень бы здесь пригодилась: «Мадам, у вас такой плохой вид, вы явно скоро умрете, застрахуйтесь же, чтобы ваш муж, имея небольшое состояние, мог снова жениться».

И сам рассмеялся. Но Эдуар мягко запротестовал:

– Знаете, это не совсем то, чем я занимаюсь. У меня есть контора… где довольно скучно, – добавил он извиняющимся тоном, поскольку «у меня есть контора» прозвучало несколько претенциозно. – Но на самом деле работа моя состоит в том, чтобы классифицировать…

– Андре, не выпьете ли еще виски? – прервала Эдуара Беатрис.

На минуту воцарилась тишина. Жолио сделал еще одно отчаянное усилие:

– Спасибо, нет. Я тут видел очень хороший фильм, который назывался «Страховка от смерти». Вы видели его?

Вопрос был обращен к Эдуару. Но Беатрис больше не владела собой. Она не могла дождаться, пока Эдуар наконец уйдет. Только он, судя по всему, собирался остаться, к этому его вполне располагало поведение Беатрис в последние три месяца. Он останется и будет спать в ее кровати, это-то и раздражало ее до смерти. Она попыталась отомстить.

– Эдуар, знаете ли, приехал из провинции.

– Я видел этот фильм в Кане, – сказал Эдуар.

– Ох, этот Кан – еще одно чудо света, – с насмешкой сказала Беатрис.

Эдуар поднялся, чувствуя легкое головокружение. Он был совершенно раздавлен, и Жолио решил, что Беатрис еще заплатит ему за это.

Уже встав с места, Эдуар застыл в нерешительности. Он не допускал и мысли, что Беатрис его больше не любит или что он ее раздражает; это было бы крушением его нынешней жизни, а такого он даже представить себе не мог. И все же он вежливо спросил ее:

– Я утомляю вас?

– Нет, что вы, – несколько испугавшись, сказала Беатрис.

Эдуар снова сел. Он рассчитывал на ночь, на то, что в тепле постели он ее обо всем расспросит. Ее запрокинутое лицо, такое красивое и трагическое в полумраке, ее беспомощное тело будут лучшим ему ответом. Он всегда страстно желал Беатрис, хотя она была довольно холодна. Ее холодность, неподвижность делали Эдуара еще более нежным, еще более страстным в ласках. Часами он лежал, опершись на локоть, – молодой человек, обожающий мертвую, – и смотрел, как она спит.

В эту ночь она была еще более далекой, чем всегда. Беатрис никогда не страдала от угрызений совести. В этом и был секрет ее обаяния. Эдуар спал очень плохо и начинал осознавать свою участь.

* * *