Станислав Сенькин - Тайны Храмовой горы. Иерусалимские воспоминания

Однако Юсуф считал совсем по-другому. Почему-то он винил в смерти отца этого коптского монаха отца Матту. В кошмарах он представлялся ему христианским шайтаном-крестоносцем, злобным колдуном и опасным джинном, наславшим хамсин и забравшим своего верблюда с помощью волхований. Ведь от ребенка не укрылось, что монах был недоволен решением старого номада отнять у него животное.

Юсуф отложил эту историю в своем сердце. Он с отличием закончил медресе, но предпочел сытому покою муллы беспокойные будни охранника Харам-эш-Шериф. И вот несколько месяцев назад он увидел отца Матту, сидящего на площадке рядом с коптским и эфиопским монастырями в старом плетеном кресле. Отец Юсуфа, конечно, был ревностным мусульманином, но и наполовину эфиопом по крови, поэтому иногда страж приходил в эфиопский монастырь и слушал службу на древнем языке геез. И вот он увидел этого шайтана и владельца верблюда пророка Илии, на котором его отец сгинул в пылевом тумане хамсина. Это был монах Матта, он был слеп и находился, похоже, на покое. Юсуф тогда только презрительно сплюнул и пошел прочь. Для него это стало знаком, что ему не следует посещать христианские монастыри, где властвует шайтан. Спустя какое-то время он совершенно забыл о копте, вплоть до этого страшного сна.

Он не был суеверным человеком, но то, что произошло с его отцом много лет назад, сон отца и вот — еще один сон уже самого Юсуфа — убедили его, что этот монах Матта и на самом деле является опасным шайтаном.

В последнем сне монах зашел в священную мечеть Аль-Акса, и все стражи послушно последовали за ним. Матта был одет в старый эфиопский подрясник и не реагировал ни на какие окрики. Копт подошел к михрабу Марьям и остановился там, преклонив колени. Он восхвалял мать Исы, да будет доволен им Аллах! Затем он обернулся к Юсуфу и громким голосом сказал по-арабски:

Вы забрали моего верблюда! Вы забрали мой храм! Вы забрали моего верблюда! Вы забрали мой храм!

Затем монах стал выгонять стражей из Аль-Акса, утверждая, что, на самом деле, эта чтимая мечеть — древняя христианская базилика Неа. И настало время, чтобы возвратить ее ко Христу — истинному Богу.

«Скоро мы заберем ее назад»! — Лицо Матты было торжествующим Юсуф испытал во сне настоящий ужас и проснулся в холодном поту. Он решил, что иудео-христианская мафия, используя каббалу и египетскую магию, хочет уничтожить священную мечеть Аль-Акса. Бить тревогу Юсуф не мог, потому как в своих предположениях основывался только на последнем сне и воспоминаниях далекого детства. Но кое-что он мог сделать лично. Поэтому он и обратился к сирийцу по имени Абдул, чтобы заказать убийство отца Матты. Это был доступный ему способ проявить усердие. Юсуф был уверен, что Аллах связал его судьбу с судьбой этого египетского шайтана и теперь никто, кроме него, не сможет воспрепятствовать его враждебным планам. Это была его миссия. Ее возложил на Юсуфа отец, перед тем как пропасть в тумане хамсина: «Сын мой, ты будешь велик». Это был знак, что он отомстит за его гибель. И его истинное величие будет в том, что никто даже не узнает какой великий подвиг он совершил. Об этом будет знать только Аллах.

Сириец взялся за предложенную работу. И правда, ему не все ли равно, кого убивать? Цену за преступление он запросил высокую, ведь убийство следовало совершить в самом центре старого города, где всегда собирается много туристов. Он пообещал убить себя, в случае если его поймают, как подобает поступить истинному шахиду. Тогда Юсуф перечислит деньги по любому указанному адресу. Сириец дал ему адрес своей жены, которую он не видел уже лет семь. Иногда ему казалось, что он сам давно хотел умереть. В Бога он верил, поскольку в Него верили его отец и мать. Он верил в Создателя потому, что это было предсмертным завещанием матери, иначе бы он давно проклял Того, Кто сотворил этот жестокий мир.

У него уже не оставалось никого из родных на этой земле, только жена, да и та уже, наверное, забыла о нем. Абдул понимал, что сделал ее несчастной. Свое первое убийство он совершил еще в детстве.

Этот грех камнем повис на его шее и до смерти отяготил его совесть. Ведь он убил собственного брата. Правда, он иногда в том сомневался — быть может, его брат чудом выжил. Иногда Абдул посылал письма в одному знакомому с просьбой разузнать чего-либо об этом деле. Но, скорее всего, таким образом его собственный разум протестовал против совершенного им однажды великого злодейства. Грех Каинов тяжким грузом лежал на душе.