Эльчин Сафарли - Когда я без тебя… (сборник)

Мирумир взмахивает кремовой простыней над нашей кроватью. Сатиновое полотно, раздувшись бугорками в воздухе, плавно оседает. Края разглаживает руками. «Моя подружка Оля говорит, что жизнь продолжается, пока есть белый цвет. Мол, пока он развевается на балконных веревках, крутится в барабане стиральной машины, отсвечивает в темноте и контрастирует с загорелой кожей, все будет хорошо. В этих словах большая правда. Важно не только видеть все оттенки белого в себе, но и замечать их в окружающем мире. Это несложно. Белый ведь и сильный, и стойкий. Не линяет, не выгорает…»

Верила в белый цвет даже тогда, когда вокруг было черным-черно. «Не обязательно разводить тучи руками. Можно и взглядом. А как, по-твоему, я жила в пасмурной Москве? Смотрела на темные тучи с таким упорством, что они разбегались, освобождая бледно-голубое небо. Конечно, для большинства окружающих оно так и оставалось серым. Но это уже их выбор…»

Благодаря белому Мирумир никогда не ставила многоточий в своих обидах. «Я была и останусь искренней. В обиде бесполезны слова. В любых случаях. Обидевший сам должен осознать нанесенную им обиду. Обиженный сам должен простить обидчика. Главное то, что в сердце, — на устах-то, как правило, одни эмоции. Зачем ими делиться, если со временем они все равно утрачивают смысл?..»

Продолжает учиться. Все не приходит сразу — каждому навыку своя пора. «Вот сейчас учусь переворачивать страницы жизни. Именно переворачивать, а не рвать на мелкие кусочки. Начинать жизнь с белого листа. Это не так просто, но возможно. Я верю в силу прилива. Он смывает остроту боли. А вот ее корень выкорчевать невозможно. У человека, отказывающегося от прошлого, не может быть будущего… Светусвет, я благодарна всем дверям, которые захлопнулись за мной». Как хорошо, что у любого листа есть две стороны. Какие могут быть победы без поражений?..

…Она довольна собой. Во всяком случае, сейчас. Наконец добилась жизненных целей, которые определила для себя сама. Без вмешательства окружающих. Добралась до собственного места в жизни самостоятельно, не раз попадая в овраги ошибок, капканы разочарований.

«Когда-то, на пороге двадцатилетия, я мучилась вопросом смысла жизни. Почти каждую ночь проводила в борьбе с собой, удерживаясь от желания разослать друзьям эсэмэски: „Как мне правильно прожить эту жизнь?“ Знала, что ответа не получу. Слишком общий вопрос, на который сложно найти конкретный ответ. Особенно после полуночи: в то время, когда остаешься наедине с грузом мыслей… К сожалению, а может, и к лучшему, я тогда не понимала, что у жизни универсального смысла нет, каждый назначает его сам… К истинам приходишь по мере набивания шишек. Поверь, твоя Мирумир их набила себе предостаточно…»

Смотрит на жизнь трезво, не разучившись мечтать. Порою о несбыточном. «Как там говорил Дали? Единственное различие между безумцем и мной — то, что я не безумец. Так и я. Смирилась со своими слабостями, но не допускаю их перерастания в пороки. Я верю в чудеса, готова ждать их, но одновременно помню, что у сезона летящих юбок есть особенность заканчиваться. Не подумай, что я за приземленность. Судьба заставила меня твердо стоять на ногах, правда, не поинтересовавшись, хочу ли я этого. Рано или поздно мы все понимаем, что жизнь совсем не похожа на сборник афоризмов о ней. Нам остается два выбора: идти вперед или застрять на месте. Я выбрала движение вперед, а чемоданы с чувствами до сих пор оставались неразобранными…»

Мирумир признается, что над ней не раз нависала угроза свихнуться во время ностальгического прилива. «В контакте с прошлым легче легкого остаться одиноким. Есть же такая истина, что каждый видит, каким ты кажешься, и мало кто чувствует, каков ты есть. Никто никогда не разберет твои воспоминания лучше тебя. Поэтому, погружаясь в них, ничего не стоит надолго, если не навсегда увязнуть в себе. Я пару раз чуть не увязла. Повезло, вытянула себя за волосы, как барон Мюнхгаузен. С тех пор в прошлое погружаюсь только в спасательном жилете. Светусвет, ты меня тоже придерживай на всякий пожарный, о'кей?»…

… В ее хрониках прошлого почти нет того, о чем можно сожалеть. «Все получила, за все расплатилась, чеки в наличии… Правильно сказала одна писательница, я все равно ни о чем не жалею — хотя бы потому, что это бессмысленно», — отмечает она, кладет ногу на ногу, закуривает. За дерзким вызовом таится одна неутихающая боль.

«Я ни о чем не жалею, кроме… Надо было оставить ребенка, не идти на аборт… Смелости не хватило. Думала, прервав беременность, прерву черную полосу в жизни. Получилось наоборот. Я прервала начало новой жизни… Расплата была долгой. Столько лет переживаний, конец которым положил ты… Хотя… До сих пор тревожусь, может, расплата еще и не наступала?»