Иван Сажин - Полигон

— Готовь пока мотоцикл…

А сам вернулся к ней, к Лене. Ему явно хотелось увести ее подальше от дома. Евгению не по себе было наблюдать их любовную игру, и он отошел к гаражам. Разыскал нужную дверь, непослушными руками открыл замок. Не включая огня, нащупал руль «Явы», осторожно выкатил ее. Поспешно оглянулся: у подъезда никого не было.

«Увел все же! — с тоской подумал он. — Куда они подались?» И тут услышал тихий, неразборчивый говор: парень с девушкой затаились неподалеку, за каштаном.

«Неужели Толька поцелует ее сейчас?» — страдал он от ревнивой догадки, закрывая гараж. Включить фару мотоцикла и направить туда! Или сделать еще что-нибудь такое…

— Откуда дровишки? — отчетливо донесся недовольно-насмешливый голосок Лены и тут же подозрительно прервался.

Стало слышно, как шуршит ветер в листве деревьев. Из центра города лился металлический скулеж трамвая на крутом повороте.

— А вам не кажется, что вы не в меру энергичны? — холодно и сердито спросила девушка.

Евгений аж заулыбался в темноте. «Вот и отбрила тебя, Русинов! Это, брат, не по мишеням лупить. Тут, видать, и подкалиберным не прошибешь», — иронически думал он.

— Обожди же минутку! — грубовато заговорил Анатолий, тоже повышая голое. — Разве я чем-нибудь обидел тебя?..

Кинув что-то колкое развязному кавалеру, Лена скрылась о подъезде, ее каблучки зацокали по лестнице. Тут из-за деревьев показалась сумрачная, сник-тли фигура товарища.

— Что ты, торопыга, долго копаешься? — сердито спросил он.

Евгений отвечал тоже с раздражением:

— Надо же было «козла» вывести и закрыть гараж!.. А чего ты вдруг начал покрикивать на меня?

— Прости, — сбавил тон Анатолий. — Давай ключ, отнесу.

Он кинулся в подъезд и через минуту вернулся. От Русиновых они уезжали с такой стремительностью, что все мелькало перед глазами. Русинов еще бормотал уязвленно в тугой, все гасящий нахлест ветра. Евгений слегка поеживался от свежести, усмехаясь в радостном волнении. В нем опять поднималась надежда. Если Лена отвернется от Анатолия, то тогда…

— Что ты сдавил мне бока? — раздраженно крикнул Русинов, обернувшись. — Дышать же тяжело.

Едва город остался позади и начал меркнуть разлив огней, он сбавил скорость, поехал совсем тихо. У Евгения мелькнуло подозрение: не вздумал ли вернуться сдуру?

— Может, прибавим газу, Толя? — спросил он. — Завтра на полигон.

— Не всегда нужно спешить, — с раздумьем отозвался Русинов, а потом неожиданно спросил: — А как ты думаешь, Женя, сколько нужно дружить с девушкой, чтобы… словом, чтобы объясниться?

— Смотря какая девушка.

— Ты ее знаешь.

— К Лене нужен, как говорится, особый подход. Тут надо не на повышенной, а на первой передаче подъезжать.

— Что ж, ты прав, дружище.

Анатолий угрюмо замолчал. Ощущение тайного превосходства снова наполнило Евгения. Нет, дела его не ток плохи, как он думал.

— Может, и в самом деле прибавить газку? — пробормотал Русинов, и снова начал набирать скорость.

Они неслись сквозь необъятную темень ночи. Над их головами колыхалась и тоже куда-то спешила бездонная зыбь из звезд. Небо было ясное, стеклянно-звонкое. И до самого горизонта — звезды, звезды.

День стоял ни ясный, ни пасмурный — один из тех дней, какие бывают после обложных дождей. Небо затянуто светло-серыми тучами, и солнце то прожигало их, то тускнело и скрывалось. Тогда окрестные поля, лесистые взгорья и кустарники разочарованно хмурились.

Набухшая от влаги полигонная земля, вся в сочной некошенной траве, бурых метелках щавеля и желтом зверобое, поглощала гул идущих танков. Батальон майора Загорова вторые сутки вел тактические учения. Сейчас он совершал марш в предвидении встречного боя с противником. По западным нанесен ядерный удар и они принимают меры, чтобы как-то закрыть бреши — таков был замысел руководителя учений полковника Одинцова.

Сам комбат в танкошлеме, со шнуром от рации возвышался по пояс над люком головной машины и напряженно высматривал что-то, изредка опуская к карте глаза. Время от времени включал рацию, бросал в эфир:

— «Каток»!.. «Каток»!.. Почему не отвечаете? Я «Лафет». Прием.

«Каток» — позывной разведывательного дозора, который возглавлял лейтенант Русинов. Уже с полчаса от него кет ни слуху, ни духу. Ушел по маршруту движения, и как сквозь землю провалился. Что с ним случилось? Вечно у этого Русинова фокусы!..

Раздосадованный комбат хотел выслать вперед дозорную машину, — в эту минуту показалась балка. Он еще раз глянул на карту и свернул ее, сунул в полевую сумку: батальон шел верно. Только почему так изменилась балка? На карте она узкая и в летнее время сухая. А тут, как ни странно, заполнена водой по самые берега.