Я доволок его до деревьев и отпрянул. Когда я выпрямлялся, я заметил колодец в красноватой тени каштана. Его прикрывала завеса из плюща.
Я оторвал несколько веток и приподнял ржавую решетку. Свесившись, я разглядел в воде свое неясное отражение.
Я был все еще слишком пьян, чтобы думать. Я схватил его за подмышки и втащил на край колодца. Мне не сразу удалось столкнуть его в пустоту. Он был таким же неподвижным и тяжелым, как каменная статуя. Я подтолкнул его заросшей плющом решеткой, крышка колодца не удержалась и упала на него.
Звук, раздавшийся в глубине колодца, показался мне оглушительным. Словно я убивал его во второй раз.
Я побежал к дому. Дверь была распахнута, как я ее и оставил. Я пошел в спальню. В глубине платяного шкафа я нашел большую дорожную сумку, я запихнул в нее все его тряпки, несколько пар обуви, кучу бумаг, паспорт и фотографии, спрятанные под одеждой.
Закрыв дверь, я пошел к колодцу и сбросил туда эту сумку. Я прокричал ему: «Посмотрим, как у тебя теперь получится ударить ее! Хорошего тебе путешествия, гений!»
Я опустил железную крышку, вернул на место плющ, снова спутав его побеги, и ушел. Я был в холодном поту с головы до ног.
Проходя мимо старенького бежевого рено, я подумал: «Раз он уехал, он уехал на машине». Я заглянул внутрь, ключи были в замке зажигания.
Через несколько мгновений я уже был в порту, откуда каждый день во все стороны света уходят корабли. Я закрыл машину и выкинул ключи в море.
Осталось только забрать оттуда свою машину и попытаться уснуть. Я зашел в первое попавшееся кафе и заказал коньяк. Выпитая водка уже не действовала.
Я полез за деньгами и нашел фотографию. Сильвия всю ночь проспала на моем животе. Абсолютно голая на моем теле.
Если бы на свете не было этой женщины, я бы перешел улицу и сел на первый же освещенный светом солнца корабль. Из-за нее я только что убил человека.
За последующие часы и дни я понял, что успокоение мне приносит только алкоголь. Как только я открывал глаза после нескольких мгновений беспокойного сна, мои ноги начинали дрожать. Я выходил на улицу, и, пока не выпивал семь или восемь порций анисового ликера, у меня разламывалась голова. Я больше не узнавал знакомых улиц. Столько лет я любил их, в любое время дня и ночи, они всегда удивляли меня, в любое время года вывески сверкали разными цветами, они зазывали, манили. Теперь я ходил по городу цвета пепла, в котором каждую секунду я надеялся увидеть Сильвию. По мертвому городу. Где найти силы, чтобы сбежать? Сбежать из этого проклятого города, уехать туда, где покой и забвение. Снова очутиться в забытых местах моего детства, в беззаботных голубых горах. В какой-нибудь заросшей крапивой и дикой ежевикой деревеньке. Деревеньке, где лишь тишина и старики. Там дни напролет я буду бродить под солнцем и ветром. По тропинкам из красной глины я буду бродить до изнеможения. По бескрайним равнинам, где на каждые пять километров мне встретится лишь одно черное миндальное дерево, истерзанное жарой и ветром. Грустные края, ослепляющие одиночеством, в которых не задерживается даже любовь.
Как-то вечером перед своей дверью я обнаружил сидящую Сильвию. Ее лоб больше не был синим, теперь он был желто-зеленым.
— Я звоню тебе со вчерашнего дня, тебя все нет и нет! У тебя такой вид… Да ты пьян!
— Я не пьян, просто я ждал тебя. Мужчины, которые ждут, всегда пьют, Сильвия, пора бы тебе это понять.
У нее вырвался нервный, а может быть, саркастический смешок.
— Я только что потеряла работу.
— Украшение пиццы оливками?
— Даже на это я не способна. Нельзя покидать конвейер, не предупредив.
— Это первая хорошая новость за много дней, я приглашаю тебя съесть настоящую пиццу, в настоящей пиццерии.
Мы пошли туда пешком. Я опирался на нее. Я снова дрожал, только теперь от счастья.
Пока она изучала меню, я заказал две рюмки анисового ликера и красного вина.
Вдруг она посмотрела мне в глаза.
— Он приходил к тебе?
— Кто?
— Альтона.
— А в чем дело?
— Он сбежал. Я вернулась два дня назад, и его не было. Он исчез вместе со всеми своими вещами.
— Скатертью дорога!
— Он не взял свои кисти, а это для него самое ценное.
В ее глазах нарастала тревога.
— Ты должна быть довольна… Ты же этого хотела?
— Я была уверена, что вы встретились. На него это не похоже.
Я опрокинул рюмку.
— Зачем, по-твоему, ему нужно было приходить ко мне? Я для него самый ненавистный человек на свете.
Читать дальше