Вячеслав Букур - Тургенев, сын Ахматовой (сборник)

– Русская вера в доброту властей неистребима, – вздохнул папа. – Я не знаю, как к ней относиться…

На лестничной площадке стали слышны легкие юношеские шаги и два баса: один принадлежал Петру, другой – неизвестно кому.

Петр зашел и сразу испугался, увидев столбняк, охвативший всю семью. Последний раз все были такие деревянные, когда у мамы и папы умер близкий друг дядя Изя.

У отца в руках развевалась какая-то бумажка. Единственный, кто сразу оживился, так это выглядывающий из-за плеча Петра бледный юноша. Как человек, очень сильно прикрепленный к реальности, он верил, что реальность ему за это всегда воздаст определенным количеством спиртных напитков.

– Вот в Абхазии нам вообще ничего не давали: солдатских не платили, не кормили… – сказал бледный юноша. – А вы меня узнаете? Я – Боря, который приходил к вам играть на компьютере, когда мы с Петром в школе вместе учились.

Он сразу понял, что бумага – весточка от государства. Но он уже наплевал на государство и не боялся его. Только дописывал на всех рекламах с «Хочешь похудеть?»: «Сходи в армию» (кривым почерком).

– Из налоговой полиции повестка!

– Расписались в получении? – спросил Петр.

– Нет! – просияла Таисия. – Из конверта.

– Тогда выбросьте. Всем мужчинам пришли такие. У нас в фирме все выбросили.

Бледный Боря, как утонченный режиссер ситуации, подумал: надо как-то усилить всеобщую радость, чтобы привести ее к известному благодатному результату.

– Старик абхазец нас один раз пригласил – долго торговался. А ему нужен был бензин. Такое гостеприимство проявил – настоящую «Хванчкару» нам выставил… И правильно вы сделаете, что выбросите. Нам тоже что сержант говорил? А мы: «Слушаем, товарищ сержант», – а сами налево все спускали… Поэтому немногие только умерли, большинство-то выжило.

Мама Таисии дала бледному Боре, тут же порозовевшему от приятных чувств, десятку, чтобы купил в ларьке чего-нибудь. И хотя эти деньги убавляли фонд дня рождения Таисии, но и она была радостная, потому что хотела веселья. Абхазия или Пермь – все равно приходится обороняться от натисков государства.

– Дырка-то спереди у него на шее откуда? Ранение?

– Нет, это у него от реанимации, с перепою – через трахею делали искусственное дыхание, отек горла был.

Тут Петр из воздуха уловил нервные волны матери и добавил:

– Боря сегодня пришел к нам устраиваться по объявлению, а мы уже плотника взяли.

Не успел он договорить это, как раздался звонок. Прямо с порога Боря отрапортовал:

– Купил спирт «Троя» – настойка на женьшене.

Папа с его привычкой читать мелкие примечания обратил внимание:

– Для наружного употребления.

– Все пьют, и я пил – и все в порядке.

Все посмотрели на дырку в отвороте рубашки – с глубоко пульсирующим морщинистым дном. Боря перехватил их взгляды и сказал твердо:

– Позавчера пили. (Понимай: с тех пор он не был в реанимации.)

Выпили по первой порции. Девочки устроились, как в партере, посмотреть и послушать.

– Снится мне… – начал Петр и остановился, спохватившись – нужно ведь подождать, пока женьшень дойдет до самых отдаленных клеток. – Снится мне, что веду самолет. И вдруг стюардесса вызвала меня к какому-то капризному пассажиру. Успокоил я его, вернулся, а в кабине все приборы управления исчезли. Самолет начинает разваливаться на части, пассажиры гибнут, а я тут же оказываюсь подсудимым…

– Что-то неладно с жизненными целями, – сказал после продолжительного молчания папа.

– А мне приснилось, что я бронетранспортер на цистерну спирта поменял. К чему бы этот сон? – Боря достал из кармана сдачу, пошелестел и сказал: – Дешевый этот женьшень…

Мама Таисии поняла намек, но поскольку она уже внутрь себя уронила росинку этого наружного растирания, то перевела разговор в какую-то гносеологическую плоскость:

– С Троей все время что-то не то происходит… Шлиман не ту Трою откопал, которая у Гомера. И вообще сейчас ученые доказали, что ту Трою так и не взяли.

– А мы ее все-таки окончательно возьмем! – с угрозой сказал Петр.

– Зачем спиртовую растирку назвали таким знаменитым именем и на этикетке лихой Гектор на колеснице скачет? Это Троя, что ли?

– Это троянский конь, – качнул недавно стриженной головой папа. – С сюрпризом внутри.

Маша понимала: непедагогично поощрять выпивки разговорами с нетрезвыми родителями, но они ведь редко разрешают себе расслабиться. (А если будут часто, придется их взять в крутой оборот – откажусь их постригать, маму откажусь подкрашивать.)