Вячеслав Букур - Тургенев, сын Ахматовой (сборник)

Тут Леха вскочил, подбежал к иконе Николая-угодника и чуть ли не требовательно спросил:

– Ну почему ты сделал, что у всех отцы деньги домой приносят, а у нас проиграл?

Саша добавил:

– У меня в группе Герман всех кусает, а у него папа вон какой хороший. А я не кусаюсь, а папа все больше проигрывает: сначала восемь тысяч, потом десять.

Тут мама стала надевать шубу. А за окном так темно! Поэтому Леха начал лихорадочно спрашивать у нее:

– Поможешь мне сочинить задачу? Сначала восемь, потом на два больше – и сколько вместе?

Мама выдала самоварным голосом:

– Черепаха сделала восемь куч под кроватью Вани, а под столом – на две кучи больше…

– Куда пошла? – спросил Саша.

– Искать вам нового папу.

Прошло время.

– Ну что, нашла?

– Нашла.

– А как его зовут?

– Коля.

– А где он?

– Да вон под окном в снегу прикопала, чтоб не испортился.

Саша покачал головой: плохая шутка.

На воскресенье мама повезла братьев в гости к бабушке с дедом. Как всегда. А папу бросила дома и сказала:

– Сиди тут, гений азарта!

– А ты втяни свой живот! – закричал папа.

Саша был поражен. Как это – маме втянуть такой прекрасный, такой теплый… А мама закричала:

– А ты отдери свой живот от позвоночника!

Тут Саша был вообще сражен. Отодрать – такой твердый, в квадратиках! И отчаянно завыл. И в первый раз за всю бесконечную четырехлетнюю жизнь к нему никто не бросился. И только Ваня, пускаясь в дальний путь со своим прозрачным мешком, угрюмо напомнил:

– Мама моя, папа мой.

Он был умнее всех, Ваня-то.

А вот в какой дальний путь Ваня уходил по квартире, это только он знал. Все остальные видели со стороны вот что: он навешивал на себя шарф, складывал в большой пакет книжку, варежку, несколько конфет и динозаврика, махал рукой из стороны в сторону, как член политбюро (пока-пока!), а потом уходил путешествовать к спальне. И так раз двадцать за день.

– Пржевальский! Миклухо-Маклай! – умилялась на Ваню мама, пока папа не проиграл.

По дороге на автобусную остановку мама молчала. А ведь раньше она всегда учила детей по следам узнавать все: кошек, собак, птиц. Саша решил это молчание залепить:

– Я вчера на прогулке говорю Герману: «Смотри, смотри, деньги!» Герман: «Где?» А я ему: «Проверка жадности!» Он тут полез. А его ка-ак…

Тут они сели в автобус, в котором уже сидел Герман. Он говорил:

– Куплю шоколадку за три рубля, продам за пять рублей.

– Боже мой, да кто же у тебя ее купит! – измученно крикнула его мама.

Герман изумленно посмотрел на нее: мол, как это – кто купит, ведь шоколадка такая вкусная!

Саше хотелось услышать, что там дальше с деньгами от шоколадки случится, но тут, как всегда, остановка неожиданно подскочила, и мама поволокла их к выходу.

Сразу от дверей он заявил бабушке:

– Когда я вырасту и буду стричься не в «Ежике», а вместе с большими, я никогда не буду проигрывать деньги!

– А буду только выигрывать, – едко добавил дед.

Бабушка засмеялась, но как-то не по-настоящему, потому что закрутилась, как глобус, вокруг своей оси. А дедушка подмигнул Саше, но тоже невесело. И тут вопрос: зачем взрослые шутят, когда им невесело? Саша так и спросил деда, а дед честно ответил:

– Понимаешь, старина, Бергсон тоже уперся в тайну смеха, но так ничего толком не мог объяснить. Все только твердил: интуиция, интуиция.

Саша замер, запоминая восхитительные слова, чтобы сказануть их со страшной силой в детсаду и тут же получить в ответ: «Сашка умный – по горшкам дежурный».

После чего он схватил бутылку из-под минералки, пристроил ее себе на колени, как гитару, и объявил:

– Выступает солист живого уголка Саша Чибисов!

Потом он откинулся на спинку дивана, забил ногтями по выпуклому пластику и запел:

– Ведь все для чего-то нужного случается, – вдруг успокоилась бабушка. – Отец продулся, а дети никогда не будут играть на деньги.

Тут позвонила какая-то многочисленная подруга. Бабушка ее послушала и говорит:

– У нас тоже проблема!.. Зять вообще играет.

– Играет на сцене театра, – добавил дед, ужасно двигая пальцами, глазами, ушами (он этим говорил: не надо всему миру докладывать).

– Бабушка, что сказала твоя многочисленная подруга? – спросил Саша.

– Оно опять запило.

– Бабушка, что хуже: когда оно пьет или когда оно проигралось?