Харуки Мураками - Трилогия Крысы. Мировой бестселлер в одном томе

Очередным воскресным утром я отправился в универмаг “Кинокуния” и в который раз закупил там тренированных овощей. А также дюжину банок пива и три бутылки вина на распродаже со скидкой. Вернувшись домой, прослушал сообщения на автоответчике. Звонила Юки. Голосом, в котором не слышалось ни малейшего интереса к происходящему, она сказала, что позвонит еще раз в двенадцать, и чтобы я был дома. Сказала — и брякнула трубкой. Бряканье трубкой, похоже, было ее обычным жестом. Часы показывали 11:20. Я заварил кофе покрепче, уселся в комнате на полу и, потягивая горячую жидкость, стал читать свежий “Полицейский участок-87” Эда Макбейна. Вот уже лет десять я собираюсь навеки покончить с чтением подобного мусора, но только выходит очередное продолжение — тут же его покупаю. Для хронических болезней десять лет — слишком долгий срок, чтобы надеяться на исцеление. В пять минут первого зазвонил телефон.

— Жив-здоров? — осведомилась Юки.

— Здоровее некуда, — бодро ответил я.

— Что делаешь? — спросила она.

— Да вот, думаю приготовить обед. Сейчас возьму дрессированных овощей из пижонского универмага, копченой горбуши и лука, охлажденного в воде со льдом — да порежу все помельче ножом, острым как бритва, а потом сооружу из этого сэндвич и приправлю горчицей с хреном. Французское масло из “Кинокуния” неплохо подходит для сэндвичей с копченой горбушей. Если постараться — выйдет не хуже, чем в “Деликатессен сэндвич стэнд” в центре Кобэ. Иногда не получается. Но это не страшно. Была бы цель поставлена — а цепочка проб и ошибок сама приведет к желаемому результату…

— Глупость какая, — сказали мне в трубке.

— Зато какая вкуснятина! — воскликнул я. — Мне не веришь — спроси у пчел. Или у клевера. Правда, ужасно вкусно.

— Что ты болтаешь?.. Какие пчелы? Какой клевер?

— Я к примеру сказал, — пояснил я.

— Кошмар какой-то, — сокрушенно вздохнула Юки. — Тебе, знаешь ли, неплохо бы подрасти. Даже мне иногда кажется, что ты мелешь чепуху.

— Ты считаешь, мне нужна социальная адаптация?

— Хочу на машине кататься, — заявила она, пропустив мой вопрос мимо ушей. — Ты сегодня вечером занят?

— Да вроде свободен, — сказал я, немного подумав.

— В пять часов приезжай забрать меня на Акасака. Не забыл еще, где это?

— Не забыл, — сказал я. — А ты что, так с тех пор и живешь там одна?

— Ага. В Хаконэ все равно делать нечего. Здоровенный домище на горе. В одиночку с ума сойти можно… Здесь куда интересней.

— А что мать? Все никак не приедет?

— Откуда я знаю? Она ж не звонит и не пишет. Так и сидит, небось, в своем Катманду. Я же тебе говорила — больше я на нее в жизни рассчитывать не собираюсь. И когда вернется — не знаю и знать не хочу.

— А с деньгами у тебя как?

— С деньгами в порядке. По карточке снимаю сколько надо. У мамы из сумочки успела одну стянуть. Для такого человека, как мама, карточкой больше, карточкой меньше — разницы никакой, ничего не заметит. А я, если сама о себе не позабочусь — просто ноги протяну. С таким безалаберным человеком, как она, только так и можно… Ты согласен?

Я промычал в ответ нечто уклончиво-невразумительное.

— Питаешься хоть нормально?

— Ну конечно, питаюсь! Чего ты спрашиваешь? Не питалась бы — уже померла бы давным-давно!

— Я тебя спрашиваю, ты нормально питаешься или нет?

Она кашлянула в трубку.

— Ну… В “Кентукки фрайд чикен” хожу, в “Макдональдс”, в “Дэйли Квин”… Завтраки в коробочках всякие…

Пищевой мусор, понял я.

— В общем, в пять я тебя забираю, — сказал я. — Поедем съедим что-нибудь настоящее . Просто ужас, чем ты желудок себе набиваешь! Молодой растущий женский организм требует куда более здоровой пищи. Если долго жить в таком режиме — начнут плясать менструальные циклы. Конечно, ты всегда можешь сказать — мол, это уже твое личное дело. Но от твоих задержек неизбежно начнут испытывать неудобства и окружающие. Нельзя же совсем плевать на людей вокруг!

— Псих ненормальный… — пробормотали в трубке совсем тихонько.

— Кстати, если ты не против — может, все-таки дашь мне номер своего телефона?

— Это зачем еще?

— Затем, что связь у нас пока односторонняя, так нечестно. Ты знаешь мой телефон. Я не знаю твоего телефона. Взбрело тебе в голову — ты мне звонишь; взбрело в голову мне — я тебе позвонить не могу. Никакого равноправия! Ну, и вообще неудобно: скажем, договорились мы с тобой встретиться, а на меня вдруг неотложное дело свалилось, как снег на голову — как же я тебе сообщу?