Исроэл Рабон - Улица

— Нет, мой друг, это не внезапно, — сказала она. — С того самого дня, как я с ним познакомилась, я знала, что это с ним случится…

Ее глаза внезапно стали строгими и серьезными и заблестели тем огнем, который только правда зажигает в глазах человека.

— Я не любила его как женщина, — заговорила она. — Я любила в нем себя, потому что я хотела его спасти… Если бы я его и полюбила, то только за то, что он был несчастен… А я люблю несчастных… В первый раз я его увидела, когда он стоял на улице и со слезами на глазах смотрел на лошадь, которая упала на мостовую от слабости. Я вспоминаю, как после того, как лошадь умерла на брусчатке, он подошел к извозчику, утешил его и дал ему денег…

Тогда я полюбила его — и у меня возникло смутное чувство, что с ним происходит что-то очень плохое… Мы познакомились случайно, и с первого дня я уверилась в том, что он не в силах жить, что он устал от всего, что видел в мире… Я ушла из дома, оставила родителей и вышла за него замуж, чтобы удержать его от… Но я проиграла, мой друг.

Она смотрела вдаль, и лучи тусклой лампочки преломлялись в ее глазах и блестели в ее слезах…

Я вспомнил тот миг, когда она рассмеялась, увидев меня на лестнице. Только сейчас я все понял.

В тот же день я ушел со Шварцем в Катовице. Полпути мы шли пешком, полпути — ехали. Мы получили работу на угольной шахте.

Назавтра мы спустились под землю.

И нас, и землю укрыл снег.

Исроэл Рабон, один из самых заметных авторов, писавших на идише в период между двумя мировыми войнами, прожил всю жизнь в Польше и был убит немцами в возрасте сорока двух лет. Современники вспоминают о нем как о талантливом поэте с ярким и самобытным голосом, как о даровитом прозаике-новаторе, как о литературном критике, известном своими необычными оценками и мнениями, как о внимательном редакторе значительного литературного журнала и как о мужественном человеке, хранившем верность своим идеям даже тогда, когда высказывать их вслух было чрезвычайно опасно.

Исроэл Рубин, известный под своим главным псевдонимом Исроэл Рабон, родился в 1900 году в Говаржове, местечке Радомской губернии, в бедной, но прославленной семье — в их роду были знаменитые вожди польских хасидов [47]. В 1902 году семья переехала в Лодзь, а точнее, в предместье Лодзи Балут, где обитала еврейская беднота. В Балуте Рабон и вырос.

Еврейское образование он получил в хедере, а общее — самостоятельно, в том числе выучил несколько языков. У Рабона рано проявились способности к стихосложению и рисованию. Некоторое время он зарабатывал тем, что рисовал афиши, а примерно в 14–15 лет начал публиковать в одной из местных газет «юмористические стихотворения» [48]. В 20 лет был призван в польскую армию, которая тогда сражалась с большевиками в Восточной Польше. После демобилизации вернулся в Лодзь, где и прожил, с небольшими перерывами, до Второй мировой войны. В начале войны бежал из Лодзи в Вильну и погиб в Понарах, под Вильной, летом 1941 года [49].

Исчерпывающей библиографии творческого наследия Исроэла Рабона не существует до сих пор. Большая часть его произведений разбросана по газетам и журналам, но их полные подшивки не сохранились даже в тех библиотеках, которые трепетно хранят периодические издания на идише. Книги его также являются библиографической редкостью. Время от времени появлялись критические заметки об Исроэле Рабоне, как правило, основанные лишь на одной или, в лучшем случае, на нескольких его книгах. В свете ограниченности имеющихся сведений наш обзор можно считать лишь первой попыткой обрисовать творческое наследие Рабона; мы надеемся, что этот обзор послужит толчком для новых, более подробных исследований этого забытого писателя и его творчества.