Эфраим Севела - Ласточкино гнездо

Джон.Там моя школа. Видишь? А справа-банк, в котором работал мой отец. Он говорит, что ты ему очень нравишься.

Лидия.И он мне. А главное — я люблю тебя. И мне очень хорошо.

Она смеется и обвивает руками его шею.

Режиссер.Прекрасно. Больше не репетируем. Снимаем. Камера! Готовы?

Оператор.Мы-то готовы. Но пока вы репетировали, солнцу надоело ждать, и оно заходит за тучу.

Режиссер (взглянув на небо). Черт бы его побрал! Лондонское солнце. Это надолго. Объявляю перерыв на полчаса.

Ассистент оператора надевает на камеру чехол. Статисты садятся на палубу и пьют пиво из банок. Лида спускается по трапу и открывает дверь каюты, превращенной в гримерную.

В каюте установлено зеркало, а перед ним — столик с флаконами и баночками с гримом. На диване сидит Джейн, Дэвис стоит у иллюминатора.

Лидия.Как вы сюда попали?

Дэвис.А разве это имеет значение?

Джейн.Ваши британские коллеги по съемкам не забыли нас с московских времен и были настолько любезны, что открыли нам вашу каюту, и мы здесь ждем вас с нетерпением.

Дэвис.Мы воспользовались тем, что на съемках отсутствует этот… Безруков… писатель. Нам бы не хотелось его видеть. Лидия, закройте дверь. Заприте изнутри… Нам необходимо поговорить без посторонних.

Девушка покорно заперла дверь, села рядом с Джейн.

Лидия.Я вас слушаю.

Дэвис.Анатолий Безруков — никакой не писатель, а сотрудник КГБ, офицер советской разведки. Не сомневаюсь, что вы это прекрасно знали… Задолго до того, как у нас открылись глаза. Вы не только знали, но и сотрудничали с ним. Ваша квартира была западней, оборудованной по последнему слову техники, и все, что произошло… между мною и вами… вся постель… было зафиксировано на пленке… Не надо оправдываться. Я корю себя. Сам виноват. Джейн обо всем знает. Поэтому мы вместе явились к вам.

Лидия.Зачем?

Джейн.Просить вашей помощи. Лишь вы можете спасти Роджера. Ваш… писатель его шантажирует этим… гнусным фильмом… снятым в вашей квартире. Лида! (Джейн опустилась на колени, обнимая ее ноги.) Спасите нас!

Лидия.Как? Что я могу сделать?

Джейнначинает рыдать, и слезы выступают на глазах у Лидии. Она обнимает Джейн и рыдает вместе с ней.

Дэвис.Лидия! Если вы сохранили хоть что-то святое… Во имя Джейн, которая вас любит… Наконец, во имя нашего сына, помогите нам выбраться из этой гнусной ловушки. Я уверен, что вы такая же жертва, как и мы. Вы-то, действительно, актриса, а не сотрудник КГБ. Вас или запугали, или чем-нибудь прельстили. Но сейчас на карту поставлена жизнь… живых людей. Джейн… Ларри… и моя. Проявите великодушие… и благородство. Сделайте официальное заявление… в прессе, что вся эта история была заранее спланированной операцией КГБ. Дайте чистосердечные показания о роли, вернее, задании, какое вы исполняли по их приказу.

Джейн.Лида! Милая! Дорогая! Вы не откажете нам! Вы же чисты душой. У вас честные, добрые глаза. Мое сердце меня не обманывает. Вы запутались в их сетях… как и мы.

Лидия.Но тогда мне закрыт путь назад, домой. Вы понимаете, что требуете от меня? Никогда больше не увидеть своих родителей. Спасая вас, я рою яму себе. О, вы еще не знаете, с кем имеете дело! Они ни перед чем не остановятся. Они не оставят меня в живых… ликвидируют в два счета. Такой ценой вы согласны спастись?

Дэвис и Джейн растерялись, не находят слов для ответа. Выручил их стук в дверь.

Лидия (нервно). Кто там?

Голос гримерши( робко, из-за двери). Это я. Поправить грим.

Лидия.Какой грим? Ах, оставьте меня в покое!

Солнце сияет над Темзой. Снова проплывают мимо теплохода Тауэр, Вестминстер. На высокой башне отбивают время главные часы Лондона — Бит Бен.

Тележка с камерой подъезжает совсем близко к Лиде и Джону, стоящим на носу теплохода.

Лидия.А главное — я люблю тебя. И мне очень хорошо.

Режиссер.Стоп! Черт возьми! Разве можно говорить «и мне очень хорошо» таким замогильным голосом? Что с вами, Лида? Встряхнитесь, наконец! Не то мы снова упустим солнце.

У Лидии на глазах выступают слезы.

Оператор оторвался от окуляра камеры и безнадежно махнул рукой.

Оператор.С таким выражением на лице, милая, не в любви объясняться, а служить панихиду в церкви.