Эфраим Севела - Ласточкино гнездо

Лидия.Пойдемте отсюда. Мне здесь не по себе.

Дэвис.Пойдемте. Здесь со всех сторон на нас направлены уши, и живые, и электронные. Милая Лидия, ваша страна — воистину страна чудес.

В дверях они натолкнулись на скандал. Швейцар не пускал в бар развязную русскую девицу, повисшую на плече у пьяного иностранца. Швейцару на помощь прибежали два молодца в штатском и, невзирая на протесты иностранца, увели девицу.

Джейн.Вот видишь, ты ошибся, как это довольно часто с тобой случается. Зачем им хватать свою сотрудницу? Нелогично.

Дэвис.Наоборот. Абсолютно логично. Эта девица оказалась чужой, не своей. Проституточка божьей милостью. Ей-то путь сюда и перекрыли. Потому что тут могут промышлять только свои. Так сказать, проверенные кадры. Знаете, как их называют? Ласточками. Недурно?

Лидияснова в своем прежнем жилище. Это — прощальный визит. Приехала забрать свои вещи. В дверях толкутся пришедшие поглазеть соседки. А хозяйка квартиры — тетя Маша, взволнованная и суетливая, собирает ее в дорогу, помогает укладывать чемодан, предварительно прогладив утюгом на столе каждую кофточку и платье.

Тетя Маша.Кто тебе там выгладит? Кто приберет?

Лидия.А зачем прачечная? Там и выгладят.

Тетя Маша.Это ж какие деньги тратить попусту!

Первая женщина.Да у нее теперь денежек этих полным-полно. На такси из Москвы прикатила. Это ж надо! То все в поезде давилась, бока мяла. А теперь, пожалте, — такси. Стоит за окном, дожидается. А счетчик включен. Даже тут слышно. Тик-так, тик-так. За каждую минуту — плати. Сплошное разорение.

Вторая женщина.Ее не разоришь. Чего ей?

Теперь у Лидки деньги несчитанные.

Тетя Маша.Вы, бабы, ее деньги не считайте. Негоже в чужой карман заглядывать. Значит, государство так порешило — заслужила Лида, пора и ей от сладкого пирога вкусить.

Лидия.Телевизор я вам, тетя Маша, оставляю. И радио возьмите себе.

Тетя Маша.Ох, Лидочка. (Обнимает ее и целует, плача.) Как дочь родную от сердца отрываю.

Первая женщина.А коечку с собой возьмешь? И матрас?

Лидия.Все оставляю. Мне это уже ни к чему. Вот только книги прихвачу и пластинки.

Первая женщина.Мне бы эта коечка — в самый раз. А то моя… такая ветхая, такая ржавая, того и гляди — рухнешь на пол. Костей не соберешь.

Вторая женщина.Мне бы занавесочку. Веселый на ней цветочек.

Тетя Маша.Чего насели на девку? Постыдились бы. Человек за порог не вышел, а вы уже устроили дележ. Лидочка, я тебя в Москву провожу, ладно? Приберу все на новом месте, все расставлю, уют наведу. Такси что одного, что двоих довезет. За те же деньги.

Тетя Маша.Ох, счастливая ты, Лида! Одна — на миллион! Такое богатство привалило. Гляжу и глазам не верю.

Тетя Маша протирает тряпкой подоконник. Лидия кнопками прикрепляет к стене над тахтой портрет Владимира Высоцкого.

Тетя Маша.Твой, небось? Чтой-то я его раньше не примечала.

Лидия.Какой-мой? Я с ним была едва знакома. Песни он, тетя Маша, сочинял. И пел. Другого такого не будет.

Тетя Маша.С ним чего приключилось-то? Помер?

Лидиякивнула и включила магнитофон.

Они уже сидят с тетей Машей за столом, пьют чай. Тетя Маша хозяйничает, разливает чай по чашкам. А голос Высоцкого стонет:

Протопи ты мне баньку по белому Я от белого свету отвык. Угорю я, и мне, угорелому, Пар горячий развяжет язык.

Тетя Маша.Может, я старая и глупая. Ничего не понимаю. Ты уж мне, пожалуйста, объясни. Я не завидую. Но знать все же хочется. Как же так получается? Вот тебе вдруг такое богатство. Квартира-дворец. Вся Москва из окна — как на ладошке. И телевизор большой… и музыка… И мебель… на которую мне, темной, и сесть-то боязно. Все тебе с неба свалилось. В один день. Я же вот всю жизнь спину гнула, как конь ворочала. А живу — сама знаешь… хуже собаки в конуре. Да и кругом народ в такой бедности, что не приведи господь. Мясо лишь по праздникам видят. В магазинах — пусто, да и в кармане не гуще. А вы вот как буржуи в Москве, все для вас. Народу же — фигу. Какая же это власть народная? Поясни нам. Ты ж умней меня. Зачем царя прогнали? Революцию делали… столько кровушки пролили. Как были бедные да богатые, так и остались. Только местами поменялись. Кто успел с ложкой до корыта добраться — тот хлебает, а остальным остается лишь облизываться да аплодировать. Спасибо, мол, советской власти за заботу о народе, за нашу счастливую жизнь. А не захлопаешь в ладоши да еще задумаешься, что к чему — и угодишь сама знаешь куда. Будешь небо видеть в клеточку.