Эфраим Севела - Сиамские кошечки

Кемаль.Да ты что? Ты же еще совсем ребенок.

Кампонг.Нет, не ребенок. У нас здесь девочки созревают очень рано. Я уже могу родить ребенка.

Кемаль.Как же ты можешь родить, если у тебя и грудей-то нет?

Кампонг.А для чего мне груди? Я не собираюсь кормить ребенка. А для того, чтобы спать с мужчиной, они ни к чему. Смотри, вот она моложе меня, а как работает!

Кемаль глянул туда, куда она показывала пальцем.

На траве, возле самого края бассейна, укрывшись от солнца, под усеянными цветами ветвями бугенвиллий, раскинулся белым телом, лежа на спине, широко расставив ноги, голый мужчина. На нем, поднимаясь и опускаясь ритмично, как при верховой езде, ерзает на его члене совсем крошечная, как дитя, девочка. Подобравшая под себя ножки и пластично шевелящая раскинутыми в стороны ручками, она напоминала одну из статуэток многорукого танцующего бога Шивы, которыми был усеян двор отеля. Безглазые каменные Шивы, казалось, оценивающе следили за девчушкой, имитировавшей их танец на белом теле заморского туриста.

Кемаль, скосив взгляд, обнаружил еще одну пару под пальмой, занимавшейся тем же делом и в той же позе.

Кампонг.Хочешь, я тебе сделаю то же самое?.. И не хуже их… Я ведь старше.

Кемаль.Ну-ка, еще раз… Сколько тебе лет?

Кампонг.Я же сказала… Одиннадцать исполнилось.

Кемаль.Врешь ты все.

Он поднялся, упершись ногами в плитки дна бассейна так, что над водой высилась лишь его усатая голова. Кампонг, как обезьянка, ловко вскарабкалась ему на плечи, сцепив ладошки на его лбу.

Кампонг (назидательно, заглядывая ему в глаза). Запомни, белый человек, таиландские женщины никогда не лгут. Мы рано созреваем, но зато и рано старимся.

Кемаль.Ладно, ладно… Не обижайся… А где твои родители?

Кампонг.Далеко. В горах.

Кемаль.Они знают, чем ты тут занимаешься?

Кампонг.Думаю, да. Хотя они ни разу меня не навестили. Да они и не знают, где я обитаю.

Кемаль.Не верю. Как это может быть?

Кампонг.Все нормально. Они продали меня. Привезли в Бангкок — самый большой город у нас — и продали за семьдесят долларов… и мою младшую сестру… моложе меня…

Кемаль.Кому вас продали?

Кампонг.Отелю. Нам здесь хорошо. Всегда сыты. Красивая одежда. А в горах мы голодали. А здесь еще и деньги копим. Выйдем замуж — будет приданое.

Кемаль.Все! Хватит! Молчи. Мне расхотелось купаться. Прощай.

Кампонг.И я с вами. Если вам не нравится здесь, то пойдем в вашу комнату.

Кемаль.А это совсем не обязательно. Одиннадцать лет… Расскажешь — не поверят. Убирайся!

Кампонг.Не сердитесь. Вы останетесь довольны.

Кемаль.Ладно, ладно. Давай спрыгни с меня. И оставь меня в покое… Одиннадцать лет… Что же это делается на белом свете?

Кампонг.Неужели вам не нравится у нас, в Таиланде? Это же рай для мужчин! Вернетесь в Европу и долго будете вспоминать нас, «сиамских кошечек». Скучать будете… и захочется снова вернуться сюда. Вот увидите!

Кампонг встала на его плечах во весь свой маленький рост, как дочка, а вернее даже внучка, и ласточкой прыгнула в бассейн, сразу затерявшись среди других крошечных купальщиц.

Две маленькие обезьянки на вершине пальмы переглянулись, словно дивясь тому, что творят их сородичи — люди, и обе уставились вниз, на воду бассейна, кишевшую, как рыбками в аквариуме, прелестными девочками в разноцветных бикини, чей смех и визги слышны были очень далеко.

Стук в дверь. Кемаль вскочил, прикрыл простыней свое голое тело и пошел открывать. На пороге стоял тот же самый отельный служащий, с большим чемоданом и туристской сумкой, другого цвета, нежели у тех, кто прибыл одним рейсом с Кемалем. Позади него, сверкая очками и улыбаясь, стоял японец.

Служащий.Я привел вашего нового соседа.

Японец.Здравствуйте. Я немножко говорю по-немецки.

Кемаль.Проходите. Приятно познакомиться. Вы откуда?

Японец.Час тому назад я прилетел из Токио.

Кемаль.Токио… Токио… Где это?

Японец.Вы действительно не знаете? Весь мир знает, где находится Токио. Даже папуасы на Новой Гвинее. Японские автомобили завоевали мир. Мы даже обогнали вашу Германию.

Кемаль.Если хотите знать правду, меня это нисколько не огорчает.