Из мальчиков — старший, Леша Екимов, умер трагически. Это был очень замкнутый юноша, к нам пришел уже юнкером. Он говорил только с отцом, а со мной мог пробыть полдня и ничего от него не услышишь, кроме „да“ и „нет“. Будучи офицером, он участвовал в усмирении крестьянских волнений в Прибалтике и однажды застрелился на своей квартире, оставив записку, что он отслужил за годы, проведенные в военном училище, и теперь считает себя свободным располагать собой. После репрессий над ни в чем не повинными людьми он не считал возможным оставаться офицером».
69. СМЕРТЬ ВИКНИКСОРА
Из письма от 9.X.60 г.:
«Дорогая Наталия Сергеевна!
Неделю назад я вернулся в Ленинград и не успел переступить порога своей квартиры, как зазвонил телефон и незнакомый человек сообщил мне, что умер, трагически погиб наш шкидский зав. президент нашей беспризорной республики Викниксор, Виктор Николаевич Сорока-Росинский — тот, о котором Вы еще совсем недавно вспоминали. В субботу 1 октября он переходил у Могилевского проспекта Садовую и попал под трамвай. Шестого его хоронили… Я стоял у его могилы и — впервые в жизни — произнес надгробную речь. В этой речи я, между прочим, выразил убеждение, что к могиле В. Н. будет еще протоптана тропа и что еще будет сказано — и сказано громче и лучше, чем сумел это сделать я, — то слово, которого заслужил покойный.
Вот почему я не ответил Вам сразу.
Но были у меня и добрые новости. Получил помилование, вышел на свободу один из моих „подшефных“, человек, протомившийся в тюрьмах и лагерях 14 лет (сейчас ему 30). Срок у него был 25 лет! В том, что его освободили, нет моей прямой заслуги. Он сам, по своей инициативе написал на имя правительства заявление — с просьбой или освободить его, или расстрелять.
Освобождение он заслужил. Я переписывался с ним
6 лет, и знаю, что он давно и решительно порвал с преступным миром».
Из письма Н. С. от 3.XI.60 г.:
«…Я вполне понимаю и разделяю Вашу печаль, вызванную смертью В. Н. Сорока-Росинского. Знали ли Вы о его несчастье или узнали уже о смерти? Виделись ли Вы с ним эти годы? Помните, я уговаривала Вас написать о нем и подробнее, чем в „Республике Шкид“. Не надумали?
…Недавно умер в Россоши учитель математики, пенсионер, в своем роде музейный экземпляр. Жил одиноко (лет пять как вдовел), сторонился людей, без электрического света, без радио, без газет, очень религиозный, писал стихи ученицам (частная практика), переводил какие-то статьи для каких-то журналов. Умер, упав в коридоре своей квартиры, пролежав до вечера, когда соседи вернулись с работы. Вызванный врач помочь не мог. Высокого роста, представительный, выросший в Киеве, барин по манерам, взглядам, привычкам, свысока относившийся ко всем. Мне пришлось познакомиться с ним несколько лет назад у одних моих знакомых после смерти его жены. Он мог быть небанальным собеседником. Узнав, что я люблю музыку, он пригласил меня прийти послушать его игру на скрипке. Сказал, что играет только для себя, но тут сделает исключение. Я поблагодарила и заметила, что мужчина первый делает визит для знакомства, назвала свой адрес. Он не пришел, но передал через знакомых извинение. У него было пять скрипок, две из них — дореволюционной хорошей работы (так говорили мне)… В домашнем быту он был деспот и самодур.
…Сейчас передавали по радио репетицию барабанщиков для Октябрьского парада, и эта мелодия напомнила мне отца, как он переводил словами эту мелодию:
— Что ты пил? Что ты ел? По-че-му не за-бо-лел?
P. S. Не объясните мое ироническое замечание в адрес N „уязвленным самолюбием“. Встретились мы у знакомых случайно. Статьи он переводил из каких-то старых журналов (с украинского на русский) о музыке. Все советское отрицал… P. P. S. На похоронах его я не была…»
Из письма от 14.XI.60 г.:
«…Мне кажется, „Республика Шкид“ очень вовремя вернулась к читателям. Пусть теперешние ребята увидят, как трудно жилось их сверстникам во всех отношениях, и все-таки они стремились к знаниям, а теперешние, сытые, одетые, и не как-нибудь, а хорошо, даже роскошно одетые, не желают проглотить то, что им учителя буквально в рот кладут.
Жадность, с какой шкидцы засели за уроки, должна поразить — и может быть, пленить — нынешних читателей.
…Да, постарайтесь не откладывая написать о Викторе Николаевиче. Очень обидно, что он так ужасно погиб. Неужели у вас трамваи так мчатся, или он был рассеян и неосторожен? Но что бы ни было — его не вернешь!
Читать дальше