О'Санчес - Побег от ствола судьбы на горе жизни и смерти

– А вода вам снится?

– Да, – удивился Гек. – Вода практически всегда присутствует, в виде луж, подтеков и потоков, в виде водных преград. Струи воды снятся…

– Чистые?

– По-разному, когда мутные, когда прозрачные…

– Есть ли проблемы в сексе?

– Бывают, но редко и ненадолго.

– А дождь?

– Н-не припоминаю…

– А купание?

– Нет, только если тону… Причем сразу научаюсь дышать под водой, хотя знаю, что все равно утонул. И что это все значит, профессор?

– Терпение, ведь я не оракул, чтобы изрекать, не подумав. Весьма и весьма любопытно и показательно… Вы обращались когда-нибудь к специалистам-психологам?

– Никогда. И не собираюсь, по правде говоря. О присутствующих речь не идет, – спохватился Гек, – здесь совершенно иной случай…

– Прибегаете к снотворным? К иным препаратам?

– К наркотикам, что ли? Никогда. Да я и таблеток-то не ем. Алкоголь тоже не пью напрочь, во всех его видах, включая пиво.

– Но вы пытались самостоятельно разобраться или убрать проблему кошмарных снов?

– Да, профессор. И знаете, в определенной степени мне это удалось.

– Говорите, говорите…

– Понимаете, я натренировался догадываться, что я во сне.

– В высшей степени любопытно…

– Да? Очень рад вашему интересу. Поначалу это случалось редко и ненароком, я почти всегда от этого просыпался. Становилось легче, но потом сон и вновь кошмар. А потом я постепенно научился проверять себя прямо во сне. Я начинаю вдруг таращиться на мелкие детали, и если они необычны или расплывчаты, или ускользают от пристального внимания, то я говорю себе: «Засек! Сон». И сразу становится спокойнее, хотя все равно страх остается и очень трудно опять не соскользнуть в неконтролируемый сон.

– Вы понимаете, что видите сон, и что вы делаете?

– Когда как. Успокаиваю себя, а главное – начинаю все вокруг рассматривать. Очень ведь любопытно поозираться в дебрях собственного сознания, или там подсознания…

– А руководить сном, творить его на заказ?

– Н-не умею, не пробовал активно. Или тотчас просыпаюсь… Мне нравится чувство полета, но во-первых, я не умею вызывать его искусственно, а во-вторых – в этом случае я не способен идентифицировать сон, все думаю, что это наяву… Еще компьютеры снятся в последнее время.

– Сны ваши сугубо урбанистичны, или все же в них есть природа?…

Коррада терзал Гека своими вопросами еще минут пятнадцать, но объясняться не спешил. Пометок письменных не делал никаких, видимо надеясь на тренированную память. Гек успел прикинуть про себя, что прошло около полутора часов, а Коррада редко задерживается в беседе более получаса.

– Торопитесь?

– Нисколько, чисто машинально глянул…

– Ничего на свете не происходит случайно, даже так называемое машинальное действие или движение… Вы назовете мне свое настоящее имя?

– Простите?…

– Вы странный человек, Джерри. Только что вы поведали о себе вещи, которые куда как сильнее и глубже проясняют вас как личность, нежели ваши попытки остаться инкогнито. Имя – пустой звук, но то, что наполняет ваш разум, – это и есть вы. О, я нисколько не покушаюсь на чужую частную и общественную жизнь, но ваш чек скажет мне и ваше имя. Или вы употребите подставных лиц?

– Вы правы, и во многом, профессор. А мое подлинное имя вы узнаете из чека. Надеюсь, вы извините меня за маленькую и безобидную хитрость. Ведь я не знал вас и даже был несколько насторожен.

– Настолько насторожены, что даже о своем главном деле, о фирме рассказывали изумительно расплывчато.

– Разве? Мне кажется, что я был достаточно подробен…

– Это вам только кажется, Джерри. Под такой подробный рассказ можно подвести любую форму деятельности, от благотворительного религиозного фонда до мафии включительно. Тем более что вы, кажется, итальянец?…

Последние слова Коррада произнес по-итальянски. Гек мгновенно, как будто только этого и ждал, перешел на сицилийский диалект.

– Так же, как и вы, профессор, но к мафии все-таки не имею ни малейшего отношения.

Коррада вновь перешел на бабилос:

– А выговор у вас как раз подходящий. Мне, знаете ли, нет дела до профессии моих клиентов. Я ученый и врач, моя область – личные, а не социальные заболевания. Мафия же, как я считаю, болезнь социальная…

– Знаете, профессор, мне довольно долго довелось жить на Сицилии, но никогда и ни от кого я не слышал там о мафии. И вообще это дурацкая социальная выдумка полиции и журналистов.

– Даже так? И на Сицилии вы не слышали, и здесь ее нет… А взрывы, автоматные очереди, разборки, кровь, отрезанные головы возле перуанского посольства – это тоже выдумки дураков-журналистов?