Вадим Южный - Прощание славянки

Разогрев на небольшом костре тушенку, перекусил, и сидел, пытаясь сориентироваться, в какую сторону мне идти. Как вдруг из-за хребта спускается стадо баранов, гонимое стариком туркменом. Увидев меня, он остановился, удивленно рассматривая.

– Ассалямалейкум, – поприветствовал я его.

– Валейкумассалям, – ответил старик.

Он подошел поближе.

– Кто ты? – спросил он.

– Человек, – отвечал я.

– Откуда ты? – после некоторого молчания продолжил он.

Я кивнул головой в сторону речки. Пастух недоверчиво уставился на меня и покачал головой.

– Говорили старики, что там есть дорога и были смельчаки, кому удавалось пройти по ней. Но сколько живу, первый раз такого человека вижу. Водопад?

– Два, – кивнул я головой.

Он укоризненно покачал головой.

– Один ходишь. Плохо. Назад там не ходи. Убьешься. Сюда против течения шел. Назад по течению пойдешь, на водопадах разобьешься. Куда тебе надо?

Я кивнул головой в знак согласия и объяснил ему, откуда пришел.

– А, военный! А я басмач. Отец басмач был. Дед басмач был.

– А у меня отец красноармейцем был, басмачей гонял. Дед красноармейцем был, басмачей гонял, – в тон ему ответил я, и мы рассмеялись.

– Со мной пойдешь. Там тропу твою покажу.

Старик усадил меня на ишака, на которого я уселся только из-за экзотики, так как никогда не катался на них. Но когда я проехал на нем вдоль обрыва, где этот ишак спокойно вышагивал прямо по краю пропасти, мне показалось что все-таки свои ноги надежнее и я слез с него.

Душа пела, вокруг открывался изумительный вид: впереди на многие десятки километров предо мною простирались горные хребты, которые я покорил, за ними светло-желтой полосой выступали Каракумы. Необычный контраст гор и пустыни поражал своим великолепием и красотой. Взглянешь назад, глаза невозможно отвести от вздымающихся все выше и выше гор, манящих какой-то грустью, вечностью и тайной.

Через несколько километров старик остановился.

– Все. Мне сюда. Там мои кошары. Будешь идти, в гости заходи. Тебе туда. Вот тропа. Она в долину идет. В долине дорога к тебе.

– Спасибо, – поблагодарил я его. Мы тепло расстались.

К батальону я вышел, когда солнце ушло за горный хребет и быстро стало темнеть. Уставшие ноги натужено гудели, но гордость за то, что я не сдался горам, и они смирились со мной, что я им не по зубам, с лихвой компенсировала все физические страдания.

Генка посвятил БРОСу песню, которую все полюбили. Частенько по вечерам мы подпевали ему:

В Афганистан я поехал первый. Генка с тоской и завистью смотрел на мои сборы. Вывод из Афганистана наших войск должен был начаться в ближайшее время, и я понял, что он боится не успеть попасть туда.

– Не переживай, успеешь, – утешил я его. Мы обнялись.

– Береги себя, – попросил он.

Я кивнул и пошел, не оглядываясь, чтобы не травить душу. Впереди была неизвестность, а позади оставались друзья, с которыми прошел в горах не одну сотню километров.

Вот, наверное, удивятся Андрюха с Генкой, когда узнают, что в Афганистан я попал раньше их и без всяких рапортов. Часть, в которую я прибыл для прохождения службы по окончанию училища, находилась под Питером, и туда довольно часто наведывалось военное командование. Основной задачей офицеров части было постоянное поддержание идеального состояния военного городка на случай приезда высоких гостей. В казармах всегда что-то подбеливалось, подкрашивалось, трава и деревья подстригались, на плацу линии разметки подновлялись и тому подобное. Мы не вылезали из казарм до утра, подготавливая солдат к бесконечным строевым смотрам, следя за тем, чтобы размеры бирок на противогазах, вещмешках, лопатках и прочей амуниции были установленного образца и однообразно пришиты. Чтобы соблюдались все требования клеймения шинелей, кителей, брюк. Чтобы были одинаково подписаны сапоги. Чтобы у каждого солдата в головном уборе были три иголки с тремя цветами ниток, и каждая нитка по семьдесят сантиметров длиной. Чтобы у каждого солдата в военном билете лежали переписанные красивым почерком обязанности солдата перед построением и в строю. И еще сто различных «чтобы».

Вторым направлением службы была муштра. Чтобы поражать воображение начальства своей выправкой. Чтобы пугать врагов своими бравыми патриотическими песнями, лихо исполняемыми запевалами. Чтобы подготовиться к параду на седьмое ноября. Чтобы пройти торжественным маршем в День победы. Чтобы получить очередную звездочку и должность за пунктуальное и точное исполнение еще одной сотни этих «чтобы».