Бат-Шева Краус: Израильская литература в калейдоскопе. Книга 1

— Что ты скажешь, не попытаться ли нам вернуться к прежнему? — спросила она, и глаза ее раскрылись, как у теленка. Как будто они расстались при совершенно других обстоятельствах, как будто она не была с другим всего лишь несколько часов назад. Раз был ошеломлен. Он не брал в расчет такую возможность, когда покончил с чувствами к ней. Он молча вглядывался в лицо любви всей своей жизни, но это молчание не могло длиться вечно. В голове всплыло «I wish I was bullet proof…» группы Radiohead с обеда у сестры.

— Не знаю. Я должен подумать.

— О чем тут думать, сладкий мой? — спросила она и положила руку на его бедро. — Ты знаешь, что я никогда не любила никого так, как любила тебя? Знаешь, как я злилась на себя и говорила себе, что Алекс не стоит этого и что я совершила огромную ошибку? Только сейчас я поняла, что все еще люблю тебя. Я хочу, чтобы мы были вместе.

Раз хотел сказать ей «да». Во всяком случае он знал, что должен был хотеть. В тот момент он не чувствовал ничего, кроме замешательства. Он не мог вернуть свои чувства к ней и знал это. Она была слишком важна для него как друг и как человек, чтобы напрасно обнадежить ее и вернуться к прежним отношениям, но без любви. На мгновение в его мозгу мелькнула мысль растолочь ей таблетку платомицина в кофе и разрешить таким образом проблему для них обоих. Однако уже через минуту он отбросил этот вариант и понял, что не может играть роль Б-га: достаточно того, что он себя вовлек в эту неприятную историю.

— Это не так просто, — сказал он наконец и не захотел больше ничего добавить. Он придумал какой-то предлог, обнял ее и уехал домой.

После бессонной ночи Раз надеялся, что рутинный рабочий день прояснит его позицию и он сможет подумать о разрешении проблемной ситуации с Широй. Именно в тот день он понял, насколько ненавидели его на работе и что отчуждение по отношению к нему достигло крайней степени. Внезапно до него дошло: он понял, что его друзья не перестали обедать вместе — его просто больше не приглашали. Люди, которые были с ним с самого начала его пути, избегали смотреть ему в глаза. Иные отдалились от него и лишь надеялись, что он сам вскоре покинет их компанию. Новым сотрудникам в рамках ознакомления с местом работы, так он понял, с самого начала рассказывали о нем нелицеприятные вещи. Единственными людьми, не видевшими в нем врага, были Аарон и непосредственный начальник Раза, но с ними он все еще не ощущал свое положение стабильным и обнадеживающим.

Мысли о раскаянии не оставляли его в течение всего дня. Со стороны Раз, казалось, выполнял работу, как обычно, но внутренне он находился на пороге срыва. Он был не в состоянии хоть минуту усидеть на месте спокойно и все время находил себе дела даже в периоды затишья днем. Он знал, что действие таблетки необратимо, и все-таки поехал повидаться с Габи. На вывеске в заброшенном районе корявым почерком было добавлено два слова, и теперь она гласила: «Здесь уже не продают платомицин».

«Ты никогда не думал серьезно о сути явлений, — сказал он сам себе. — Уже много лет тебе говорили об этом — в школе, в армии, на работе, мама, отец, Ияра, Уди, друзья. Ты торопишься с выводами и принятием решений без попытки проанализировать и обдумать план действий. Верно, это происходит спонтанно и указывает на то, что ты идешь на поводу у эмоций и делаешь обычно то, что тебе диктуют чувства, а это, в свою очередь, говорит о том, что ты все время совершаешь ошибки. Так вот: пришло время, когда ты сделал ошибку, в которой действительно раскаешься, или даже несколько таких ошибок». Он принялся анализировать события путем сравнения, используя воображаемые весы, которые мысленно установил в голове. Он продвинулся на работе, и его экономическое положение улучшилось. С другой стороны, он обидел Эфрат и после этого не допустил даже возможности испытать угрызения совести. Он больше никогда не будет сердиться на мать. Так он почти не обидит ее, но до каких пор это естественно — скрываться под маской перед одним из самых близких тебе людей и не быть самим собой? Может быть иногда нужно немного рассердиться? Чтобы точно знали, каково тебе? Он дал Ставу возможность поделиться самым сокровенным, и это был плюс. Лучший из случаев, когда он решил воспользоваться таблеткой. Он заметно изменился. Был растерян, как будто не узнавал себя, и нужно было время, чтобы освоиться с этим. Он был не в состоянии предвидеть своих шагов, и это было смешно. А что хуже всего — он потерял Ширу и поставил крест на жизни, о которой мечтал, — жизни с Широй, которая в его грезах всегда была неотъемлемой частью такой жизни. Отрицательная чаша весов пошла книзу так резко, что все соображения, положенные на положительную чашу, взлетели в воздух, прочь с весов.