Максим Осипов - Волною морскою (сборник)

— Я вполне в состоянии подняться по лестнице. Не настолько я плох.

— Настолько, настолько. — Марина не дает ему слова сказать. — Он никогда ни на что не жаловался, — это уже окружающим.

Что с их проклятым лифтом такое? Выясняется, в нем — покойница. Раньше чем через два часа после смерти отправлять покойников в морг не положено, вот и завозят их в лифт.

Не хватало еще мертвецов бояться. Отец Сергий встает, берет у Марины сумку, приоткрывает железную дверь:

— Тебе нельзя! — Даже не поцеловал ее на прощание.

Захлопнул дверь, нажал третью кнопку. Действительно, в лифте тело, завернутое в простыню.

Происхождение покойницы выяснится для отца Сергия чуть позднее. Старушку девяноста девяти лет заморозили ее дети и внуки с их женами и мужьями: не придали значения круглой дате, не стали ждать, пока их родственница доживет до ста. Положили ее на клеенку, раздели, в последние годы старушка была совершенно беспомощной, открыли окно, ночи в мае холодные, дождались, пока перестанет дышать, вызвали «скорую» — приезжайте и констатируйте. — Окна с какой целью открыты? — Для проветривания, а что? — И батареи в комнате были выключены. В общем, приехали и констатировали, но не смерть — сильное переохлаждение. До двадцати восьми градусов. Пульс у нее еще был. Сообщили в милицию, теперь родственников старушки ждут следствие и суд. Прожила она несколько лишних часов благодаря гуманной медицине, скажет отцу Сергию сосед-писатель, — чего только не предпринимала Майя Павловна, чтобы ее согреть.

Эти подробности ему еще предстоит услышать, а пока он стоит в коридоре у двери лифта, напротив палаты реанимации (маленькой, на две койки), и ждет, что санитарка застелет ему постель. Из-за ширмы не видно, но кто-то там на другой койке шевелится.

В нескольких шагах от отца Сергия — ординаторская, возле нее Майя Павловна в окружении троих мужчин — тех, кого они встретили, когда высаживались из такси. Майя Павловна — невысокая темноволосая женщина примерно того же возраста, что и он.

— Все свои мысли, — говорит Майя Павловна, — вы изложите следователю. О причинах переохлаждения мы не высказываемся. Можем лишь утверждать, что ваша родственница погибла именно от него.

Майя Павловна подходит к двери на лестницу, толкает ее. Дверь заперта.

— Как вы попали сюда?

Один из мужчин показывает в другой конец коридора: оттуда вошли, через пищеблок. Он самый старший и выглядит удрученным. Сын или зять. Когда поднимает руку, то на внутренней ее стороне обнажается надпись: «нет в жизни счастья». Отец Сергий думает: лестница заперта, Марине сюда не попасть. Будем надеяться, она уже подъезжает к дому.

— Ей было девяносто девять лет! — взрывается самый молодой, поворачивается спиной к врачу, делает нелепые телодвижения. — Зачем вообще ее было сюда привозить?

— В нормальных странах есть такая вещь — эвтаназия, — произносит мужчина, средний по возрасту и, видимо, самый грамотный из троих.

Майя Павловна глядит на него безнадежно:

— Все вопросы будете решать со следователем.

— Послушайте, уважаемая! — Молодой зачем-то хлопает себя по бокам. — Девяносто девять! Доходит до вас?

Это уже не речь, а какой-то звериный вой. Так, очевидно, он и провоет весь лагерный срок за убийство родной бабушки.

— Немедленно уходите. Милицию вызову. — Майя Павловна закрывает за собой ординаторскую, поворачивает замок.

Отчего, думает отец Сергий, сам он не умеет так же твердо поговорить с теми, кто находится в ситуации явного, тяжкого, повторяющегося греха?

— Милок, ложись, — обращается к нему пожилая женщина, ее тут все называют ласково бабой Машей или же санитарочкой.

Ему снимают кардиограмму. Следя за действиями медсестры, отец Сергий разглядывает свою голую грудь с редкими светлыми волосами — как чужую. Так осматривают свой дом, когда в него приходят малознакомые гости. Сделайте тело свое храмом духа… Медсестра капает холодным гелем, ставит резиновые присоски — груши. Все чужое вокруг, и тело тоже как не свое. Светло и чисто, синие груши, ритмичный писк мониторов: не поймешь, где сердце соседа, а где — твое собственное, холодок на груди и внутри нее. Боли уже не осталось, одна только пустота, да и то — если очень прислушиваться. В таком состоянии, как сейчас, он бы не обратился за помощью.

— Есть инфаркт?

Ответ известен: должна посмотреть Майя Павловна.

А что медсестра ему вводит? Она не вводит, наоборот — берет кровь.