Эмма Хили - Найти Элизабет

Звонит дверной звонок. Я роняю пудреницу и, пытаясь как можно скорее уйти из комнаты, натыкаюсь на книжный шкаф. На полке две грязные чашки. Я забираю их и в холле замечаю, что в одной из них осталось немного чая. Я выпиваю его, хотя он совсем холодный, после чего ставлю обе чашки на нижнюю ступеньку лестницы. Затем ковыляю назад. Здесь ступеньки расположены под каким-то неправильным углом. Они больше не ведут к двери. Я внимательно смотрю на них, наклонив голову, чтобы придать им нужное направление. Но это не помогает. Тогда я пытаюсь сделать шаг на ступеньку. Они вроде достаточно твердые. Дребезжит звонок. Дважды. В третий раз. Звук очень резкий, совсем не мелодичный. Я открываю дверь, и в комнату врывается мужчина.

– Ну, ты перешла все границы, – говорит он.

Он чем-то размахивает передо мной, но оно слишком быстро движется, и я не могу понять, что это такое. Делаю шаг назад и оказываюсь рядом с перилами лестницы. Не могу понять, как они могли здесь очутиться. Их здесь быть не должно.

– Черт возьми! Это идиотское объявление! Дальше уже некуда!

– Некуда, – повторяю я, глядя на ступеньки. Они явно переместились, и я не могу ничего понять.

– Да-да, именно так. Эй, ты меня слышишь?

– А вы знаете, каким образом ступеньки могут перемещаться? – спрашиваю я.

У мужчины явно перехватывает дыхание. Он останавливается.

– Что?

В нем есть что-то знакомое, но я его не узнаю, да и сейчас у меня просто нет времени о нем думать.

– Ступеньки, – повторяю я. – Они переместились. Они смотрят не в ту сторону. Как могло такое случиться, как вы думаете? Произошло землетрясение или что-то другое?

– Что ты такое несешь?

Этот парень очень высокий. Но сутулый, как Дуглас.

– Ступеньки, – шепчу я. – Дуглас… Дуглас, должно быть, сдвинул их.

Я не знаю, что еще сказать, все мои мысли перепутались.

– Кто такой Дуглас?

– Наш квартирант.

Он слегка приседает, совсем немного.

– Тот, наверху?

Он хватается за балясину лестницы, и она немного дрожит под его напором, а мужчина наклоняется, чтобы заглянуть наверх, на площадку.

– Наверху? – переспрашиваю я, следуя за его взглядом. – Кто там наверху?

Я смотрю на него и чувствую, что начинаю дрожать. Интересно, кто может быть там, наверху? И тут я обнаруживаю, что и балясины находятся не на своем месте. Это меня пугает еще больше. Я внимательно рассматриваю шею мужчины поверх воротника рубашки. На ней раздражение от бритья. Это же Питер. Сын Элизабет. Я чувствую, как всю меня переполняет негодование.

– Это ты сделал? – спрашиваю я. – Ты передвинул ступеньки?

Мое предположение все объясняет.

– Только ты способен на такую подлость.

– Что? – Он потирает шею и хмурится.

Мгновение царит молчание. Я слышу, как кричит грач, кричит где-то вдали. Я сжимаю кулаки.

– Наверное, ты сделал это ради какой-то выгоды.

Питер снова бросает взгляд на площадку.

– Никакие твои чертовы ступеньки я не передвигал, – шипит он.

– Но как же ты тогда можешь объяснить подобное?

– Не знаю, такими их сделали с самого начала.

– Какая нелепость! Такая ложь может пройти с твоей матерью, но не со мной.

– Заткнись! И не говори о моей матери! – кричит Питер и замахивается на меня.

У него за спиной открывается дверь. Входит Хелен. Она приносит с собой густой медовый аромат глицинии, грохот транспорта и шуршание оранжевых пластиковых пакетов. Это те самые пакеты, из-за которых она морщится и чувствует себя виноватой и поэтому, скомкав, прячет их в ящиках.

– Что здесь происходит? – спрашивает она.

– Он передвинул мою лестницу, Хелен, – говорю я. – Мне кажется, я знаю, почему он это сделал, но не знаю как. Пусть объяснит мне, как это у него получилось.

Питер поворачивается к Хелен:

– Твоя мать поместила объявление в газете с просьбой ко всем, кто увидит мою мать, обращаться к ней.

Он сует ей газету, и Хелен поднимает мешки, чтобы продемонстрировать, что у нее заняты руки. Из-за ее спины выскакивает Кэти и поднимает со ступеньки чашки. Она идет на кухню, и я думаю, не приготовит ли она мне тост. Однако мгновение спустя она возвращается и забирает у матери пакеты.

– Лучше их спрятать, мама, хорошо? Не хочу, чтобы кто-то увидел, что ты используешь пластиковые пакеты.

Два последних слова произносятся шепотом, и я сомневаюсь, что Хелен их расслышала. В любом случае она ничего не отвечает и только молча смотрит на Питера.

– Объявление? – переспрашивает она.

– Одно дело – звонить мне или оставлять записки в доме. Но это!..