Мо Инья - Избранные произведения писателей Юго-Восточной Азии

— Почему же он ничего мне не сказал?

— Боялся, что ты не отпустишь. Велел мне подождать, пока он будет уже далеко, и только тогда рассказать.

— И давно ушел?

— Вчера утром.

— С собой взял что-нибудь?

— Только смену одежды и кусок материи вместо плаща, да еще я дала ему несколько донгов.

— Ну и дети! — Ошеломленный Шау Хок не знал, сердиться ему или нет.

А недели через две сын вдруг снова объявился. Увидев его входящим в дом, отец саркастически хмыкнул.

— Что, Дак, не выдержал? Дома-то лучше?

— Вовсе нет, отец!

— Зачем же вернулся, если нет?

— Никак не хотели брать, у меня, оказывается, еще возраст не вышел. Пришлось долго просить, и наконец командование согласилось, если я принесу от тебя письменное разрешение.

— Что еще за разрешение?

— Бумагу, в которой будет написано, что ты согласен меня отпустить.

Так вот, значит, зачем он вернулся!

— И как же надо составлять такую бумагу?

— Она со мной, я уже написал текст, папа!

Сын вытащил из кармана маленькую полоску бумаги, поднес ее к пламени коптилки — Шау Хок отчетливо помнил, что это было блюдечко со свиным салом, в котором плавал фитиль, — и начал читать вслух:

Обязательство

Я, нижеподписавшийся Чэн Ван Хок, согласен на вступление моего сына Чэн Тан Дака, пятнадцати лет, в отряд самообороны для борьбы с врагом и защиты Родины. Если он падет в бою от вражеской пули, я буду гордиться, что мой сын отдал жизнь за Родину.

Закончив чтение, сын протянул ему документ:

— Подпиши, отец!

Если бы в обязательстве говорилось только о согласии, Шау Хок не колебался бы. Но там было предупреждение о возможной гибели сына, и воображение отца живо представило своего пятнадцатилетнего мальчика на поле боя, окровавленного, зажимающего рукой смертельную рану… Дак был младшим в семье, да и рос без матери — она умерла вскоре после его рождения. Шау Хок почувствовал, что сердце его дрогнуло, а на глаза навернулись слезы.

Некоторое время отец и сын смотрели друг на друга, один испытующе, другой с надеждой. Наконец Шау Хок нарушил молчание:

— Ты знаешь, как выглядит моя подпись?

— Да, отец.

— Сумеешь расписаться за меня?

— Конечно.

— Тогда расписывайся.

Лицо сына внезапно осветилось радостью, глаза засверкали. Он будто хотел сказать: «Так просто, значит? А я и не знал! Выходит, мог бы и не приходить!» Затем Дак обмакнул перо в чернила и не колеблясь расписался. Подпись вышла не очень похожая, но красивее, чем расписывался сам отец.

— Пойдет так?

— Пойдет.

Сын сложил бумагу, спрятал ее в карман и склонил голову в прощальном поклоне:

— Теперь я должен идти, папа!

— Так прямо сию минуту и должен? — В голосе отца неожиданно для него самого снова прозвучало раздражение. — Останься до завтра. Утром сестра напечет в дорогу лепешек, тогда и пойдешь!

— Извини, папа, но товарищи ждут меня за околицей, — Он снова наклонил голову. — Прощай. Прощай и ты, сестра!

— Ты только посмотри на его довольную физиономию, — сказал отец, обращаясь к дочери.

Однако Дак уже выскочил за дверь и был таков.

— Пострел, погибели на него нет, — ласково проворчал ему вслед Шау Хок.

Разве мог он в ту минуту подумать, что тридцать лет не увидит сына? Часть, в которой служил Дак, вскоре перебросили далеко на запад. А когда были подписаны Женевские соглашения и кадровые работники уходили на Север, он прислал за отцом человека, чтобы хоть один раз повидаться перед новой разлукой. Путь оказался долог и труден, и они запоздали. Стоя на причале, Шау Хок смог лишь посмотреть вслед пароходу, который выходил в открытое море, увозя сына и его товарищей на Север.

Впоследствии Шау Хок не раз раскаивался, почему тогда он не расписался сам. Не захотел проявить достаточного уважения к сыну, решил лишний раз напомнить, что в глазах отца он просто мальчишка, затеи которого нечего принимать всерьез. Теперь же приходится испытывать укоры совести. И еще никак не мог понять, что заставило сына уйти из семьи и самоотверженно вступить в борьбу. В пятнадцать лет разве понимаешь жизнь по-настоящему, разве способен принимать продуманные решения? А Дак действовал без тени колебания и сожаления, будто отлично знал, как надо поступать…

Поэтому Шау Хок ждал ответа с таким же волнением, как и все остальные. Вопрос, который задал его сыну бакалавр Хай, был неожиданным, но простым. Полковник медленно встал и посмотрел в сторону реки. Там возле берега, поднимаясь над вершинами деревьев, виднелась металлическая мачта высоковольтной сети с остроконечной верхушкой.