Норман Льюис - День лисицы. От руки брата его

Росас решил втянуть в разговор Кальеса.

— Ну, а как вам, лейтенант, нравится Торре-дель-Мар?

— Мои личные вкусы к делу не относятся, — ответил Кальес тоном школьного наставника.

Полковник мысленно ахнул, а Виланова с интересом посмотрел на лейтенанта.

— Но вам, конечно, как бы это выразиться… — не сдавался Росас, — в общем-то вам это место нравится?

— Нет, — сказал Кальес, — не нравится. Но я повторяю, наши личные чувства не имеют к службе никакого отношения.

— По всей вероятности, вам не нравится климат? — неуверенно предположил Росас.

— Нет, люди, — сказал Кальес, упорно избегая устремленного на него взгляда полковника.

, — Слава богу, нашелся хоть один честный человек! — воскликнул Виланова.

— Ну что вы, право, лейтенант, — заговорил полковник. — Везде есть люди хорошие и плохие.

— В бога они не верят, сеньор. Вся беда в этом, — пояснил Кальес. — Нигде на всем Пиренейском полуострове не встречал я такого нежелания вернуться в лоно церкви.

— Чушь! — отрезал Виланова.

— Что вы сказали? — Кальес не был уверен, что замечание Вилановы адресовалось присутствующим.

— Я сказал: «Чушь!»

Кальес вспыхнул.

— По-видимому, вы не читали большую статью Фонта в «Вангардии» за прошлый вторник. Вы нашли бы в ней много интересного.

— В последний раз я просматривал газеты лет десять назад. Нищий, который приходит сюда каждый день, сообщает мне все сколько-нибудь важные новости.

— Автор статьи описывает несколько примечательных случаев. Вы, конечно, слышали, что месяц назад крестьяне нашли под одним водопадом святые мощи?

Росас, наконец-то придумавший, как переменить тему, попытался вставить словечко, но тут в разговор решительно вступил дон Федерико.

— А какое отношение, вы полагаете, имеет данное событие к делу? — небрежно спросил он.

— Я считаю его знамением времени, — сказал лейтенант.

Из стоявшего на окне маленького приемника доносились приглушенные звуки сумбурных мелодий — находясь в саду, дон Федерико никогда не выключал радио, и не потому, что любил слушать музыку, а потому, что она раззадоривала невидимого в разросшихся кустах соловья. В отчаянии доктор Росас дотянулся до приемника и усилил звук. Сквозь треск электрических разрядов он расслышал слова дона Федерико:

— В общем я с вами согласен. И где же произошло это удивительное событие?

— Неподалеку от места, где я родился. В окрестностях Памплоны.

Росас покрутил регулятор шкалы, послышались щелканье, свист, и соловей в саду отозвался короткой трелью.

— Подобное надувательство мы устроили в Каталонии еще несколько столетий тому назад.

Воцарилось неловкое молчание.

— Я говорю, что подобное надувательство мы устроили в Каталонии еще несколько столетий тому назад.

— Мы вас слышали, — отозвалась из дальнего угла комнаты Мария.

— Что ж, тем лучше, я не был уверен, что говорил достаточно громко.

— Наш друг принадлежит к старинному роду, у которого всегда были разногласия с церковью, — мягко заметил Росас. Не было никакой надежды исправить положение, так пусть уж старик садится на своего любимого конька. Всем приезжавшим в Торре-дель-Мар рано или поздно приходилось выслушивать рассказы Вилановы.

— Наши пути давно разошлись, — пояснил дон Федерико. — Севильская инквизиция истребила половину нашей семьи, оспаривая формулировку одного из догматов веры. Мы с тех пор не принимаем этих вещей всерьез. — Росас хотел подмигнуть полковнику, но тот смотрел в сторону.

— Здесь вы имеете дело с рыбаками, — сказал Виланова, — и я вам скажу, чего можно от них ждать. Люди они богобоязненные, но вы, пожалуй, были правы, назвав их неверующими — если вы имеете в виду их нежелание целовать ноги идолам. Когда после окончания гражданской войны церковники стали настаивать, чтобы рыбаки снова посещали богослужения, церковь окончательно утратила среди них влияние. Им не за что любить правительство, политические партии и… полицию.

«Только послушать этого старого дурака, — подумал Росас. — Сам себе яму роет».

— Весьма любопытно, — мягко заметил полковник. — Могу ли я заключить, что и вы придерживаетесь сходного мнения?

— Можете, — согласился дон Федерико.

Полковник посмотрел на него почти с нежностью.

Какой все же великолепный экземпляр этот махровый анархист, ну прямо доживший до наших дней мамонт! Хорошо бы устроить резервацию для подобных музейных редкостей и держать их там в целости и сохранности. Роковая ошибка, что он взял с собою этого болвана лейтенанта. У этого дурака еще хватит наглости направить рапорт через мою голову. Ну да теперь уж ничего не поделаешь, разве что попытаться смягчить удар.