Норман Льюис - День лисицы. От руки брата его

— У тебя все при себе? — спросил он Кэти.

Она кивнула.

Виктор поднялся с ней на лифте на пятый этаж, они прошли коридором, в конце его поднялись по узкой лесенке и остановились у низкой двери под крутым скатом крыши. Виктор отпер дверь, кивком предложил Кэти войти и, пригнув голову, шагнул за ней.

Кэти очутилась в темной, без окон каморке, где пахло линолеумом и изъеденной древоточцем мебелью.

— Здесь спит одна из горничных, — сказал Виктор. — У нее заболела мать, и она уехала дня на три. Можешь здесь жить до ее возвращения. Годится?

— Ты даже не знаешь, как я тебе благодарна, — сказала Кэти.

Она ждала, что он сейчас уйдет.

— Ты, наверно, будешь лучше себя чувствовать, если сможешь за это отработать, — сказал он. — Хочешь помочь на кухне?

— Конечно, — сказала она. — Только я не мастерица стряпать… разве что-нибудь попроще…

— Стряпать не придется, — возразил Виктор. — Только мыть посуду. После обеда и после ужина. Часа четыре, и все.

— Понимаю, — сказала Кэти.

Он посмотрел на часы.

— Уже восемь. Сейчас и начинай.

Из темной пропасти Брона вынесло на гребень новой волны, и теперь он был во власти неистовой, бьющей ключом беспричинной радости.

Он быстро обошел всю ферму — если только правильно определил ее границы, — и ни болота, ни пропитанные водой поля, ни папоротник, ни можжевельник, ни обнаженные, размытые склоны не омрачали его надежд. Среди бесчисленных книг, прочитанных в Хэйхерсте, одна была посвящена научному ведению фермерского хозяйства, и Брон перечел ее дважды — не для каких-либо практических целей, а так, как читают учебник высшей математики, просто из желания приобщиться к серьезным задачам. Теперь ему уже виделось, как на голой вершине Пен-Гофа при содействии Комиссии по охране лесов вырастают молодые сосны, а склоны его удобрены и сплошь распаханы. Потом надо по всем правилам осушить землю; застоявшиеся поверхностные и болотные воды будут отведены, и вот уже среди здешних мхов радостно зазеленеют хлеба. Дальше следует принять все необходимые меры, чтобы обуздать реку, и тогда костлявых горных овец, единственную породу, сумевшую прижиться в здешнем убожестве, можно будет заменить мясистыми и тонкорунными, которые станут щедро плодиться в новых условиях. И еще одна картина представлялась Брону: все прочие фермеры, вдохновленные примером Оуэнов, пойдут по их стопам, хозяйства их станут процветать, и найдутся деньги, чтобы по всей кросс-хэндской долине расчистить старые, засыпанные шлаком пустыри и тем самым положить начало золотому веку в местном сельском хозяйстве.

Брон без размышлений принял установившийся в доме новый ритм жизни. Казалось, заведенный порядок нарушился раз и навсегда, но его это ничуть не удивило. Он давно уже привык не искать причин необъяснимых на первый взгляд действий и поступков. Механизм забвения был у него не тот, что у вполне нормальных людей. Архивы нормального мозга навечно сохраняются в подсознании. А у Брона жизненный опыт подчас не откладывался ни в сознании, ни в подсознании. Он был точно слепой по сравнению со зрячим, который и закрыв глаза все же видит тьму. Брон не видел тьмы, он не видел ничего. И полное забвение каких-то кусков пережитого было для него естественно. Он был точно сновидец, не способный усомниться в случайных, не связанных меж собой обрывках сновидений. Даллас спросил его однажды, не кажется ли ему иной раз, что люди ведут себя странно и нелогично, и он ответил — да, бывает. Человек, который сегодня был ему другом, назавтра, непонятно почему, становится врагом. Наш мир в какой-то мере безумен. И Брон делал на это скидку. Вот сейчас, например, ему казалось странным необъяснимое отсутствие Кэти, когда Ивен неизвестно чем болен и лежит один, без всякого ухода. И почему он лежит в чулане? Это тоже совершенно непонятно. В то первое утро Брон трижды стучался в дверь чулана, но Ивен не отозвался. И Брон больше не стучал.

Среди дня во двор фермы въехала полицейская машина — явился сержант из Суонси. У него были новые вопросы к Брону по поводу помятого «ягуара», и, отказавшись от предложенного ему чая, он тотчас приступил к делу.

— В Суонси вы заявили, что всю вторую половину интересующего нас дня провели в кино «Ритц». Полагаю, вы помните названия фильмов?

— К сожалению, нет.

— Там шел основной фильм, короткометражка и кинохроника, — сказал сержант. — Что-то из всего этого вы должны были видеть дважды.