Людмила Улицкая - Люди города и предместья (сборник)

Некоторое время назад к нам на гору поднялся странный юноша. Очень худой, с виду оборванец, но с очень красивым лицом. Спросил по-английски, не может ли он найти у нас приют на несколько дней. Даниэль в эти дни возил экскурсии, да обычно я и не спрашиваю у него разрешения, когда надо кого-то пустить переночевать. Я разрешила мальчику ночевать в общинном доме. Он был очень разочарован, потому что ему хотелось остаться здесь, на горе. Но тем не менее он поехал со мной вниз. Я спросила его имя, он сказал, что ничего не украл, но не хотел бы называть своего имени. Я все же много работала с детьми и решила, что он беглый подросток, которого обидели родители, не дав денег на мороженое или на плеер. Хорошо, я буду тебя звать доктор Хайд. Он засмеялся, сказал, что лучше мистер Джекил. И мы с ним после этого сразу стали друзьями.

В общинном доме я отвела его в каморку Даниэля и сказала, что он может оставаться здесь до приезда хозяина. В это время как раз испортился насос, и надо было таскать бесконечное количество воды, чтобы мыть наших старух. Доктор Хайд безропотно таскал воду с утра до ночи, ни слова не говоря. По ночам читал — или не гасил света в каморке. Когда на третий день приехал Даниэль, он очень вежливо поблагодарил меня, выпил с нами чай и ушел. Даниэль сморщился — напрасно ты его отпустила: видишь, что ему очень плохо. У парня что-то случилось.

Я уже и сама себя ругала — он хотя и здоровенный, и очень сильный, но какой-то беззащитный и растерянный. Несколько дней я о нем вспоминала, а потом забыла.

Через две недели он опять пришел, в рваных кроссовках, уже окончательно ободранный и очень грязный. Я утром прихожу к общинному дому, а он сидит в садике — не то спит с открытыми глазами, не то медитирует. Я его окликнула — доктор Хайд!

— Пустите пожить? — он опять спрашивает.

Тут я подумала, может, он наркоман. У нас в городе есть замечательные люди, которые с наркоманской молодежью работают, я с ними не однажды контактировала, когда были неприятности с приходскими детьми. Я спросила, он говорит: нет, что ты, у меня нет проблем с наркотиками. У меня большое отвращение к жизни и без всяких наркотиков.

Я кофе сварила, сидим, потихоньку разговариваем. Я больше ничего не спрашиваю. Мальчишка-то симпатичный. Я решила, что он американец — говорит очень свободно по-американски.

Потом приехал Даниэль, и доктор Хайд сразу замкнулся. В общем, он, конечно, слегка сумасшедший. Что-то я не так сказала, он вдруг перестал со мной разговаривать, замолчал. Но весь сад нам вскопал, видно, что с деревьями работать умеет. Вообще с руками парень.

Прошло еще несколько дней, и Даниэль посадил его в машину и куда-то увез. Мне, конечно, ужасно интересно, но я не спрашиваю, думаю, Даниэль сам расскажет. Но пока молчит.

1995 г.

Письмо Биньомина Шимеса матери Деборе

Дорогая мама!

Извини, что я сбежал. У меня не было другого выхода. Я прошу меня не искать. Со мной все в порядке. Я не уверен, что вернусь домой. Отец говорил мне, что ушел из дому, когда ему было шестнадцать лет, потому что решил строить жизнь по своей модели. Мне тоже шестнадцать, но я пока не знаю, по какой модели я хочу строить свою жизнь. Точно — не по вашей. Мне кажется, что вы слишком давите. Прошу вас не беспокоиться, я дам о себе знать, когда определюсь.

Я не хотел вам писать, но один человек посоветовал мне проявить милосердие. Я это и сделал.

Биньомин .

1994 г., Хайфа.

Разговор Даниэля и Хильды

ДАНИЭЛЬ. Я отвез его к Рафаилу. Там тихо, есть возможность подумать, прийти в себя. Мне мальчика жалко. С другой стороны, родители… Он сказал, что написал им письмо, чтобы не беспокоились. Но ведь наверняка с ума сходят. Он сказал, что сбежал из психиатрической клиники. Кризис переживает. Ну, что скажешь?

ХИЛЬДА. Раз ты его к Рафаилу отвез, ты несешь ответственность.

ДАНИЭЛЬ. Так что, мне его забрать и выставить на все четыре стороны? Так ты считаешь?

ХИЛЬДА. Не знаю. Если его там найдут, будет скандал.

ДАНИЭЛЬ. Пожалуй, будет.

ХИЛЬДА. А выставить — на улицу?

ДАНИЭЛЬ. Не знаю. Хильда, а ты из дому в детстве не убегала?

ХИЛЬДА. Убегала один раз. Меня к вечеру нашли, и отчим вздул как следует. А ты?

ДАНИЭЛЬ. Когда мне было приблизительно столько лет, сколько ему, из дому мы всей семьей убегали — немцы наступали…

ХИЛЬДА. Давай заберем его от Рафаила и поселим в какую-нибудь хорошую семью. К Адаму или к Йосефу?