Юлия Кривопуск - У мечты должны быть крылья

— А ты баб на работу бери! — посоветовал Никита Петрович. — Бабы — они непьющие.

— А бабы просто водку тырят и на рынок несут продавать. Прибавку к зарплате себе делают, — возразил Васильич.

— Ну тогда не знаю, — покачал головой мэр. — Тогда действительно только охранники с собаками остаются.

— Во-во! — поднял палец Штырь. — А вот если бы крепостные у меня были — совсем другое дело. Эти, на заводе, — алкаши алкашами, а права знаешь как качают! Грамотные все стали, мать их, и, главное, не боятся ничего. Он месяц поработал, водки больше выпил, чем произвёл, а я ему — извольте зарплату, компенсацию за увольнение, ещё чёрт знает чего. А крепостного высек бы, как в старину, и в холодный погреб запер. Посидел бы, протрезвел, репу почесал и в другой раз бы уже десять раз подумал, прежде чем водку жрать.

— Вам, Степан Васильич, надо в президенты баллотироваться, — кокетливо заявила Илона. — Вы бы во всей стране порядок навели.

— А я ещё, может, и соберусь, — явно довольный признанием своих методов, заявил хозяин усадьбы. — А что? Борис Николаич наш уже давно на ладан дышит, а я ещё молод и полон сил! А? Петька?

Васильич снова повис на плечах у зятя.

— Подойдёт тебе такой президент? Попробуй скажи, что нет!

Тесть поднёс увесистый кулак к носу тщедушного зятя. Тот отстранился и еле слышно пискнул:

— Подойдёт!

— Вот! Что и требовалось доказать!

Штырь рассмеялся и снова затянулся сигаретой.

Из усадьбы на всех парах выскочил маленький Костик. В руках он держал машинку с дистанционным управлением, во рту торчала палочка от «чупа-чупса».

— Деда! — Карапуз мчался к столу, ловко перебирая ножками, подскакивая и тараща глазёнки.

Заслышав голос мальчишки, Васильич развернулся к нему навстречу вместе с креслом, подхватил на руки и смачно поцеловал. Из дверей дома вышли Лена с дочерью и тоже направились к гостям.

— Вот оно, моё чудо! — продемонстрировал внука хозяин усадьбы. — Маленькое, вертлявое, щекастое чудо. Что хочешь, зайчик?

Штырь повёл рукой в сторону стола.

— Кушать хочешь? Или попить?

— Водки хочу! — ничтоже сумняшеся, заявил малыш.

Все, кто сидел за столом, разразились дружным хохотом.

— Водки? — недоумённо переспросил дед. — Давай налью тебе водки!

Взял бутылку, наполнил её содержимым рюмку и подал Костику. Тот схватил посуду и опустил в неё нос.

— Фу, воняет! — скривился малыш и вернул рюмку деду. Но тот тару не принял.

— Что значит — «воняет»? Хотел — пей! Мужик ты или не мужик?

— Не хочу! — заныл Костик.

— Пей, говорю! — полушутливо-полугрозно заявил Васильич.

Супруги Бабенко отсмеялись и принялись за еду. Отец малыша тоже спешно набивал желудок, пока дорогой тесть избавил его от своего внимания.

— Степан, ты что, с ума сошёл?! — Подоспевшая Лена выдернула рюмку из рук карапуза. — Ребёнка водку заставляет пить! Совсем мозгов нет?

— Степан Васильич, ну вы действительно что делаете-то? — Возмущённая Вера сняла сына с колен деда.

— О! О! Налетели, налетели! — Штырь расставил в стороны руки, позволяя забрать у себя мальчишку. — Он сам захотел.

— А ты чего сидишь, глазами хлопаешь? — Вера переместила свой гнев на мужа.

— Дак Степан Васильич, это… пошутил, — жуя, попытался оправдаться тот.

— Ничего себе, шуточки! — Глаза молодой женщины метали молнии. — Костик, пойдём на кухню, к бабе Тане. Она тебе супчику даст.

— Не хочу супчику, хочу водки! — Радостный малыш, обретя свободу от объятий деда, решил снова повеселить публику.

— Во! Видала?! — Штырь направил указательный палец в сторону внука и захохотал. — Я же говорю, он сам захотел! А вы на меня налетели. Молодец, парень, мужиком растёшь! Весь в меня.

Присутствующие деликатно промолчали — всем прекрасно было известно, что маленький Костик в плане родства к Васильичу не имеет никакого отношения.

— Пошли, говорю! — Вера слегка хлопнула сына по попке, задавая направление к дому. Тот повиновался и, чмокая «чупа-чупсом», отправился есть суп. Мать последовала за ним.

— Хороший малый. — Хозяин усадьбы любовно провожал глазами внука. Затем, как ни в чём ни бывало, обратился к жене: — Садись, чего стоишь! Шашлык уже остыл, а ты всё где-то ходишь.

Та хотела было присесть и уже подвинула себе кресло, как на пороге дома возникла Егоровна.

— Лена, Лен, тебя к телефону! — закричала она.

— Извините, я сейчас, — обратилась женщина больше к гостям, чем к супругу. Те понимающе заулыбались. Васильич, поглядев вслед быстро удаляющейся жене, досадливо крякнул: