Юлия Кривопуск - У мечты должны быть крылья

Лена поднялась с дивана и начала взволнованно ходить по комнате.

— Знаете, — говорила она, — он даже запрещал мне читать книги! Он считал это бессмысленной тратой денег и времени. Хотя, казалось бы, что там может стоить книжица? Сорок-пятьдесят рублей, максимум сто. Но ему даже этого было для меня жалко! Видите ли, я трачу на чтение по несколько часов в день, лучше бы я за это время полы лишний раз помыла. Я так от этого страдала! Я всё-таки образованная женщина, мне необходима хоть какая-то духовная подпитка! А он сам… Он сам признавал в жизни только три вещи: жратву, водку и своих любовниц-проституток. Вот для этого стоило жить, понимаете?! Для книг не стоило, а для этого стоило! Вот такая у меня о муже «светлая» память…

— Успокойтесь, пожалуйста, сядьте, — тихо произнёс Сашка, подойдя к вдове. Он аккуратно взял её за руку и усадил обратно на диван. — Я принесу вам воды.

Лена покорно села и ждала, пока парень принесёт ей чашку.

— Если всё было так плохо, почему вы с ним не развелись? — спросил он. — Насколько я знаю, общих детей у вас не было. Так что же вас связывало?

— Ничего нас не связывало. — Вдова принялась пить воду маленькими глотками. — Просто мне было жалко потраченных на него лет. Понимаете, в первые годы кажется, что все скандалы — это просто притирка, что это скоро пройдёт и всё будет хорошо. Стерпится-слюбится, как говорится. А потом когда проходит время и ты понимаешь, что не стерпелось и не слюбилось, то одновременно осознаёшь, что и дёргаться уже поздно. Молодость ушла, красоты давно нет, здоровья тоже.

«Зато есть перспектива остаться богатой вдовой», — подумал Сашка, разглядывая бриллианты, которыми Лена щедро себя увешала. Но вслух он ничего не сказал.

— Женщина после сорока лет уже никому не нужна, — продолжала исповедоваться вдова. — А жизнь в одиночестве меня пугала. К тому же… — Она сделала паузу, колеблясь, говорить или нет. — К тому же… за годы своих мучений я надеялась получить достойную награду. И мои надежды оправдались.

Сашка поднял бровь. «А она со мной откровенна! — подумал он. — Интересно, почему?»

— Вы когда-нибудь его любили? — спросил журналист.

— В том-то и дело, что никогда, — держа чашку обеими руками, грустно ответила вдова. — Он сам не давал мне такой возможности — его не за что было любить.

— А он вас любил. По крайней мере, мне так показалось.

— Откуда вы знаете? — Лена взметнула вверх накрашенные ресницы. — Ах да, я забыла… Вы же общались с ним незадолго до смерти. И что, он сам вам об этом сказал?

— Я присутствовал при последних минутах его жизни. Перед смертью он звал вас.

— Ну конечно! — Вдова раздражённо дёрнула плечом. — Я нисколько этому не удивляюсь. Когда ему было плохо, он всё время звал меня. А кого ещё ему было звать? Своих любовниц, что ли? Ни одна из этих проституток не стала бы для него ни нянькой, ни сиделкой. А вот я вполне годилась для этой роли!

— Хорошо, — задумчиво произнёс парень. — Если вы пытаетесь убедить меня, что в обстоятельствах смерти вашего мужа ни для кого не было ничего интересного, то зачем в дом, где он умер, сбежалось столько журналистов?

— Журналистам до всего есть дело, — ответила Лена. — Надо же им как-то отрабатывать зарплату. Вам ли этого не знать? А смерть моего мужа — какое-никакое, а событие. В масштабах маленького провинциального городка даже значительное. Ваша ошибка в том, что вы переоценили важность этого события. Такими суммами, как сто тысяч долларов, в наших газетах никто не оперирует.

«Зато такими суммами оперируете вы, — подумал Сашка. — К вам-то я в первую очередь и обратился, уважаемая мадам Штырь. Если вы заметили».

— Что ж, — сказал он и слегка улыбнулся. — Теперь я понял, что моя затея с самого начала была обречена на неудачу.

— Это как посмотреть, — глядя в чашку, ответила вдова. Парень навострил уши.

— Послушайте, — сказал он, стараясь придать своему голосу как можно больше мягкости. — Скажите честно, зачем вы пришли? Вам не кажется, что вы изливаете душу не тому человеку? Я аморальная личность, подлец, шантажист. Вы могли бы стать моей жертвой! Вы должны ненавидеть меня, а вместо этого сидите здесь и исповедуетесь. Зачем?

Поставив чашку на стол, Лена принялась рассматривать свои перчатки.

— Мне кажется, вы совсем не такой, каким хотите передо мной предстать, — тихо произнесла она. — Вся ваша затея с шантажом — это цепь случайностей и совпадений. Просто судьба распорядилась так, что вы ненамеренно оказались в гуще неких событий и решили попытаться извлечь из этого выгоду. Вы не злостный преступник — любой на вашем месте мог бы поступить так же. Соблазну подвержены многие, это понятно и простительно.