Юлия Кривопуск - У мечты должны быть крылья

Воробьёв бесцеремонно, чуть ли не взашей, затолкал блондинку в ванную. Через секунду оттуда раздался плеск воды.

Настала очередь растерянно моргающей Иры. От пережитых потрясений её колотил крупный озноб.

— Так, а ты катись отсюда! — Славка железной хваткой вцепился ей в предплечье и, открыв входную дверь, выпихнул за порог.

— Саша! — умоляюще закричала Ира. — Саша, пожалуйста!

Ответа не последовало. Её любимый стоял с усталым выражением лица, будто прилипнув спиной к стене.

— Саша!

— Заткнись ты! — Воробьёв с угрожающим видом шагнул к Ире. — Вали отсюда, а то с лестницы спущу — мало не покажется! Ещё одна овца, блин…

Девушка испуганно попятилась, придерживая на груди разорванную блузку. Славка с размаху захлопнул дверь.

Разобравшись с девицами, водитель Васильича принялся придирчиво осматривать квартиру.

— Ничего не сломали? — недовольно бурчал он. — Устроили тут ледовое побоище! Слабый пол, блин! Тебя не поделили, что ль? — обратился он к брату.

— Да. — Сашка, наконец, отлепился от стены, прошёл в комнату и сел на диван.

— Дуры, — констатировал Воробьёв. — Две овцы безмозглые! А ты чего стоял, как столб? Разнять, что ль, не мог?

— Не знаю. Устал. Доконали обе.

— Ага, понятно. Конечно устанешь, каждую по очереди обрабатывать, — усмехнулся Славка. — Ладно, чтоб больше таких эпизодов не было — понял? Если что в квартире сломаешь, предъявлю счёт!

В дверном проёме появилась Ева.

— Я готова, — произнесла она обиженным голосом.

— Готова? — хмыкнул водитель, наградив её презрительным взглядом. — Вали к машине, она у подъезда стоит. Да побыстрее! Васильич в гостевом доме ждёт. Можешь по дороге сказку сочинить, где ты шлялась столько времени и как я тебя нашёл.

Гордо вздёрнув подбородок, блондинка удалилась.

— А ты чего? — обратился Славка к брату.

— Чего? — не понял тот.

— Вставай, поехали!

— Сейчас, встаю. — Сашка пребывал в непонятном ему самому, заторможенном состоянии. — Куда поедем-то?

— В гостевой дом — тут недалеко. Васильич там номер снял, велел эту шалаву туда доставить. Пока они там отношения будут выяснять, посидим, пожрём. Потом, может, ещё куда соберёмся.

— А яхта на сегодня отменяется, что ли? — спросил брат.

— Яхта? — Воробьёв почесал затылок. — Чёрт его знает, как у шефа настроение будет. Да и поздно уже, стемнеет скоро. Ночью на яхте не катают. Ладно, хватит трепаться, поехали!

Скатившись кубарем вниз по лестнице, Ира вылетела из пятиэтажки. Рыдания душили девушку, тисками сжимая горло. На счастье, бабульки, бессменно дежурившие на скамейках у подъезда, уже разошлись по своим квартирам. Некому было осматривать Иру и осуждающе качать головой. С облегчением вздохнув, девушка нырнула в растущие возле дома кусты сирени. Ей просто необходимо было побыть вдали от людей, наедине со своими чувствами. Придерживая на груди порванную блузку, Ира беззвучно зарыдала.

Слишком много переживаний обрушилось на неё за один день. Ей было очень плохо и безумно стыдно. Такого обжигающего, всепоглощающего стыда она не испытывала никогда. Отвратительная сцена, участницей которой она оказалась, стояла у неё перед глазами. Ире было стыдно за каждое своё слово, за каждое движение. Господи, зачем ей пришла в голову эта мысль — бороться за своё счастье? Почему она не ушла сразу, как увидела этот проклятый бюстгалтер? Ведь она поняла, что у Сашки есть другая женщина, что его любовь, которой она жила и дышала, испарилась, как дым. Но она решила идти до конца и жестоко поплатилась. Теперь у неё нет ничего, даже достоинства и самоуважения. Она прячется в кустах, отвергнутая и никому не нужная, сидящая в рваной блузке на голой земле. Лучше умереть, чем испытывать такой позор!

Дверь подъезда скрипнула, и на улицу, цокая каблучками, вышла Ева. Подойдя к «мерседесу», припаркованному неподалёку, красотка вытащила из сумки пачку тонких дамских сигарет и закурила. Ира рассматривала её сквозь листву сирени, ненавидя всеми фибрами души. Через несколько минут появились Сашка и тот парень, который выгнал Иру из квартиры. Усевшись вместе в автомобиль, они уехали. Девушка в изнеможении легла на землю, закрыв глаза и свернувшись калачиком.

Она решила сидеть в своём убежище до полной темноты.

Когда Ева зашла в номер, Штырь сидел в кресле и курил. Рядом стояла пепельница, полная окурков. Девушка закрыла за собой дверь и застыла, не решаясь подойти.