Эль Море - Нити Жизни

— Это обнадеживает, — пробормотала сестра, шествуя за мной. — Чувствую, папиной кредитке придется похудеть на пару сотен долларов, — заметила она. — Первый пункт назначения — магазины!?

Я, молча, проглотила ворох смешинок, подползающих к горлу. Столько идей носится у меня в голове! Они, как стадо слонов: розовые, голубые, белые… Не знаю, с чего и начать. Я в каком-то неудержимом, сладком, воодушевленном восторге!

Решительно водрузив идею смыться отсюда поскорее, я расправила плечи, вдохнула-выдохнула и, открыв дверь, повела нас из этого чертога. Пройдя по коридору с вереницей палат, мы быстро преодолели крыло, отведенное для тяжелобольных. В холле, на разветвлении архитектурных туннелей-лабиринтов, за стойкой, сонно зевала дежурная. «Наверно, смена выдалась не из легких, — подумалось мне. — Еще ночью я слышала тревожные звуки кареты скорой помощи». Но, момент был, не подходящий для поиска истины. Меня заботило иное. Поэтому, по-тихому обогнув этот пост, чтобы не быть обнаруженными, двинулись дальше в конец больничного крыла. Добравшись до лифта и вызвав его, забираемся в его утробу.

Лифт добирается до первого этажа. И с грохотом открывается — наша остановка. Мы выбираемся. Шагаем.

У выхода нас поджидают ничего неподозревающие охранники. Ведь план моей миссии только у меня в голове, поэтому мы смело проходим мимо них. Нас не тормозят, не принуждают к досмотру. Замечательно, что пищащие терминалы, рассчитанные для обнаружения металлических предметов, не могут улавливать мысли людей.

Пару минут спустя я уже гордо вытаптывала пыль с асфальта. Напрочь забыв, что похоронила себя в склепе, без надежды покинуть его. Там, глубоко внутри осталось то, что так не хочет отступать, пока я не знаю, за что оно сражается, чего оно желает, но я хочу его поддержать. Я не нашла ответ, ради чего бороться за жизнь, но почему-то мне так хочется еще немножко, совсем чуть-чуть…

Бруклин рос не в высоту, а в ширину — сегодня он напоминает среднестатистический городок, с множеством районов, в каждом из которых кипит своя, особенная жизнь.

Светофоры тут, как блюстители порядка. Вот они на перекрестке — стоят, мигают и грозят. Горит красный свет — стой, горит зеленый — переходи. Улицы наполнены зеваками, с кофейными стаканчиками в клешнях; ходячими «смокингами» от разных домов моды, с персональной гарнитурой на ушах, вооруженные по последнему слову техники — айподами; роботами с кодовыми кейсами из крокодильей кожи, с зелеными фантиками в зрачках и отсчетом биржевых акций в головах. Толкотня и суета всюду. Время, тикая — летит. Бесконечная игра в догонялки в разгаре дня. Люди всех рас и социальных статусов двигаются в шахматном порядке, сокращая расстояния натоптанными тропами. Мчатся на конях железных авто-узники, слева и направо плетутся по дорогам переполненные автобусы, и от каждого случайного прикосновения кажется, что судьбоносный день оттягивается.

В небе самолеты чертят полосы. Даже там без свободы, без сожаления крестовыми рейсами заштриховано все воздушное пространство.

Все мы в западне и нет путей для отступления.

Вливаемся в толпу, как в бегущую строку. И затаив дыхание, в ожидании подходящего момента, вырываем себя из этого неуправляемого эшелона — тормозя на остановке. Дождавшись подходящего транспорта, запихиваемся в автобус. Ему присвоен номер — «В36». Отправляемся. Мест нет. Стоим, болтаемся, качаемся, продолжая движенье по Шипсхед-Бей Авеню. Затем выходим и удачно застаем старшего брата нашего предшественника, на котором красуется номер — «В44». Он куда радушнее своего мелкого родственника и предоставляет нам два пассажирских места, на которых мы и располагались всю продолжительность пути его следования. Миновав самое сердце Бруклина, мы проехали прямо по его середине, располосовав надвое.

Особых пробок, несмотря на многолюдность, нет, да и проблем с автобусными пересадками у нас не возникло. Мы не потерялись, как это происходило изначально, после переезда. Поэтому выбравшись из этой духовой камеры с запахом пота, мы оказались на Ностранд-Авеню. Затем проехав одну остановку в метро, вышли. Примерно через четыреста фунтов пешего хода, мы ступили на главную торговую улицу Бруклина — Фултон-стрит. Ее пешеходная часть — Фултон-молл — рай для любителей покупок. Отлаженная машина для зарабатывания денег, состоящая из невероятного количества универмагов, магазинов и мелких лавочек.

Вот она растянулась вдоль — линией каменных барханов, дремлющих на полуденном солнце. Оглядевшись, забираемся в первый попавшийся магазин, чем-то приглянувшийся мне. Наверно витринами, яркими вывесками и количеством народа.