Василий Шукшин: Три грации

– Что ты! Они ответют.

– «Я, говорит, работаю. Что же, мне и выпить нельзя?»

– Они работают! Со мной на площадке один – тоже работает. Я на днях стала диван выколачивать, так он: «Что же это вы на площадке-то? Люди работают и должны вашу пыль глотать!» Я говорю: «Где ж эт ты, милок, работаешь-то? Ты ж целыми днями дома сидишь. Вот так работка!» – говорю. Он мне: «Я диссертацию пишу». «Эх ты, думаю, лысая ты коленка, диссертацию ты пишешь!.. А чего же полысел-то раньше времени?»

– Истаскался.

– Знамо дело!

– Пьет?

– Что ты! Он скорей задавится, чем бутылку себе возьмет.

– Они такие – лысые: истаскаются, потом начинают: тут болит, там болит… А деньги на книжечку.

За этого лысого, который диссертацию пишет, я выпил рюмочку – очень уж славно они его уделали. Голеньким выставили – со всех сторон. Будь здоров, очкарик!

Деятель высморкалась, сделала «кхм, кхм» и продолжала:

– Они лысеют, а людей на земле уменьшается. Я бы расстреливала таких.

– Собрать их всех в одно место и посадить на карточную систему! – неожиданно громко и зло сказала Тихушница. – Узнают тогда.

Какова Тихушница-то!.. Голосок прорезается. С карточной системой она неплохо придумала.

– А один лысый, я слышала, – заторопилась Рыжая, – сделал себе капроновые волосы, заплатил валютой, напился пьяный, а его постригли в милиции. Ха-ха-ха!.. Они же не знали! Ха-ха-ха!..

Ну эта все по анекдотам дает, верхушки сшибает. Нет, голубушка, если за душой ничего нет, не помогут и капроновые волосы. Что это?.. Нет, Рыжая явно не тянет.

Тут выпорхнуло из подъезда этакое воздушное создание и заспешило, заспешило, отстукивая каблучками по асфальту. Коротенькая юбочка – туда-сюда, туда-сюда…

– Вот она! – в один голос сказали Деятель и Тихушница.

– Ну к чему такие короткие юбки? – вякнула Рыжая. Да заткнись ты!

– А легше, легше, без всяких там… – сказала Деятель.

– Больше-то нет ничего, вот они и выставляют коленки, – заметила Тихушница.

То есть как это «ничего нет?» Не понял. Что-то ты, матушка, не того… не объективно.

– К любовнику пошла – торопится. Сейчас придет, а там – другая.

– У них график. Как у паровозов.

– Идет, виляет… А чего вилять, чего вилять? Там вилять-то нечем.

– Шкелеты.

В это время вышел на солнышко глубокий старик.

– Идите к нам! – сказала Деятель.

Старик присел на лавочку.

– К сыну приехал?

Старик был с глухотцой.

– А?

– К сыну погостить приехал?

– Ага.

– Сноха-то ничего, не гложет?

– Нет, ничего. Она хорошая.

– Они все хорошие… пока спят. Как там в деревне-то?!

– Хорошо. Косить начали…

– Оптимистический старичок! – сказала Рыжая. – Везде у него хорошо! Видел такой фильм «Оптимистическая трагедия»?

Деятель снисходительно похлопала старичка по спине.

– Волос-то – тоже на одну драку осталось?

Старичок усмехнулся.

– Мне уж семисит пять скоро…

– О! А все жалуетесь: плохо в деревне, трудно.

– Я не жалуюсь.

– Они теперь все хорошие, трудящиеся…

– А кто огурцы по два рубля продает?! Кто с мешками на метро ездит?.. Мешает!.. – это Рыжая «покатила бочку». – Кто поступает в дворники, а потом получает секции? Кто в колхозы не хотел идти? Кто упирался?!

Деятель стиснула зубы и оглянулась во гневе.

– Кто из-за угла стрелял? – спросила она тихо. – Кто без конца вредил?

Я налил рюмочку. Старичочек, конечно, не ждал такого. Тихо было кругом, тепло, солнышко светило.

– Кто с необъятных полей колоски воровал?! – как-то даже взвизгнула Тихушница. – Кто самогон ва…

Тут старичок встал, весь подобрался и неожиданно громко – на весь двор – скомандовал:

– Стать!

Грации опупели. Молчали.

– Стать!!! – заорал старичок. И замахнулся палкой.

Рыжая и Тихушница встали. А Деятель, наклонив вперед голову, смотрела на старичка.

– Я – Егорьевский кавалер! – кричал старичок. – У меня медаль за «Трудовую доблесть»! У меня сын – токарь семого разряда! Я вас сам в ГПУ – за такие слова! – он заплакал и пошел домой.

Рыжая и Тихушница сели. Им стыдно стало, что они испугались. Они стали оправдываться:

– Он же ненормальный, я давно замечала.

– Я тоже замечала.

– Когда «давно»? – спросила Деятель.

– Ну, давно.

– Он только вчера приехал. Это сын у него ненормальный.

– Это который на мотоцикле-то? Да тот уж лежал в психиатрическим раз пять. Тот просто задавит кого-нибудь, и все. «Токарь семого разряда». Знаем мы этих токарей… Только премиальные хапать.