Евгений Полищук: Кольцевая ссылка

— Можно уйти пораньше, — сказал я. — Все равно игра в одни ворота, а ты, наверное, устал.

— Ага, — сказал он и потер глаза. — Давай допьем, и домой поедем. Ставни уже захлопываются, а завтра вставать в шесть утра.

— Во сколько рейс? — спросил я.

— В девять тридцать, — сказал он. — Из Домодедово. Москва — Кисловодск, а там на машине еще четыре часа ехать до завода.

— Успеешь? — спросил я.

— Куда я денусь, — улыбнулся он. — Встану пораньше и на электричке от Павелецкого. Ты мне главное, будильник заведи.

— Хорошо, — сказал я. — Обязательно заведу.

Официантка принесла нам счет, папа расплатился, мы вышли из бара и спустились в метро. К вечеру вагоны катались полупустые, мы сели на боковое сиденье и я по инерции достал книжку. Илья Стогов рассказывал про революционеров, очень смелые ребята. Поезд дернулся, начал набирать скорость. Зашелестели шпалы.

— Тебе дать что-нибудь почитать? — спросил я. — У меня тут журнал еще есть.

— Не, не надо, — сказал папа. — Я так просто посижу, засыпаю уже.

Я углубился в книгу, а папа начал засыпать. Краем глаза я смотрел на него. Он то закрывал глаза, то немного их приоткрывал. На остановках его голова слегка дергалась вперед, но натренированные шейные мышцы не давали голове упасть вперед или вбок. Людей в вагоне почти не было, тускло светили лампы.

Добрались до Юго-Западной, вышли на платформу и поднялись наверх. Я поймал такси за сто рублей, и мы сели на заднее сиденье. Водитель включил радио, я попросил сделать его потише. Спокойно доехали до подъезда. Папа дернулся за кошельком, но я его опередил.

В подъезде было темно, мы поднялись на девятый этаж, я открыл дверь и наконец мы оказались дома. Папа снял ботинки и куртку.

— Я в душ схожу, — сказал он. — И сразу спать.

— Давай, — сказал я.

Он зашел в туалет, зашумела вода. Я достал раскладушку и поставил ее рядом со своей кроватью. Потом полез в шкаф, нашел простынь, подушку, наволочку и одеяло. После пива и холода хотелось просто лечь спать и ничего не делать. Я начал заправлять одеяло. Сначала левый угол, затем правый, затем встряхнуть несколько раз и еще расправить, чтобы не было бугров. Одеяло было неповоротливое и тяжелое, заломило руки около плеч.

Скрипнула дверь в ванную, вышел папа с мокрыми волосами.

— Я тебе тут постелил, — сказал я и показал рукой на раскладушку. — Поместишься?

— Спасибо, — ответил он, укладываясь. — Куда я денусь, помещусь, конечно. Ну ладно, давай уже спать, совсем сил не осталось.

В небольшой раскладушке он выглядел как Гулливер в стране лилипутов.

— Спать — так спать, — сказал я. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — сказал он, укладываясь, заворачиваясь в одеяло. — Будильник не забудь завести.

— Не забуду, — ответил я.

Молодой человек и девушка сидели на лавочке в небольшом сквере уже пять минут и смотрели в разные стороны. В город пришла осень, и начал дуть прохладный ветер. Вокруг сквера росли деревья, в основном осины и березы. Березы стояли уже почти голые, а с осин еще падали небольшие желтые листья. Некоторые из них были с красными прожилками и красиво кружились на ветру.

Она достала из сумочки белые пушистые перчатки и надела их на руки. Он ежился и сжимал обледеневшие пальцы в карманах тоненькой куртки.

— Красивые листья, правда? — сказал молодой человек.

— Да, красивые, — сказала девушка.

— Тебе какие больше нравятся, красные или желтые? — спросил молодой человек.

— Они все красивые, — сказала девушка. — Тем более нет красных или желтых. Они все сначала летом зеленые, а с наступлением осени желтеют и опадают.

— А когда они краснеют? — спросил молодой человек.

— Когда долго лежат на земле, — ответила девушка.

— Понятно, — сказал он.

Мимо прошла старушка, держа за руку мальчика с большим портфелем. Мальчишка прыгал и корчил бабушке рожицы.

— Школьник, — сказал он.

— Конечно, школьник, — сказала она.

— Как ты думаешь, в каком классе он учится? — спросил он.

— Не знаю, — сказала она. — Во втором или в третьем, какая разница?

— Да просто интересно, — сказал молодой человек. — Тебе разве не интересно?

— Нет, не очень интересно, — сказала она.

— Понятно, — сказал он и помолчал минуту.

С дерева упал лист, закрутившийся под напором ветра как маленький вертолетик. Молодой человек приобнял девушку за плечи и попытался развернуть ее лицом к себе.

— Ты почему злишься? — спросил он.