Александра Крючкова - Игра в Иную Реальность. Книга Знаний

Но мне почему-то захотелось пойти не в элитные магазины «за углом», а поехать на ту улицу, где мы жили с Братом, когда приезжали сюда.

Я очень хорошо помнила тот небольшой отель, его название и остановку метро, где он находился. Эта улица — одна из самых широких в городе. Там расположено множество магазинов с известными, но не столь элитными брендами, как на улице «за углом». Но магазины меня не интересовали. Мне хотелось попасть на ту улицу. Посмотреть на тот «наш» отель. Почувствовать, что я чувствовала тогда, когда мы были здесь вместе, — абсолютное спокойствие и свободу. А если быть до конца честной, по крайней мере, с самой собой… тот период жизни, когда рядом находился человек, который навсегда останется для меня Братом, был самым счастливым. Вернее, это была целая отдельная жизнь в моей жизни. Как одна из глав в книге. И мне захотелось снова оказаться там.

Я зашла в вагон метро, села на свободное место и закрыла глаза.

Брат сидел напротив и с любопытством переводил взгляд с меня на окружающих. Потом, когда мы выходили из вагона, он сказал мне, улыбаясь:

— А ты — вылитая местная жительница, Лис. Очень вписываешься в типаж, никогда не скажешь, что ты — иностранка.

Мы прилетели в город М. в день моего рождения. Бо (так я его звала) всегда забывал дату моего рождения и очень смущался, когда в очередной раз выяснялось, что он «опоздал». Обычно все начинали мне звонить и поздравлять, а он никак не мог понять, что происходит. Потом кто-то приходил и дарил мне цветы.

Он почти никогда не отпускал меня от себя, особенно в городе М., придумывая разные предлоги и поводы, чтобы я оказалась рядом. Совсем как ребёнок, который боится заблудиться в тёмном лесу. А в городе, где мы жили, когда он был не со мной, занимаясь какими-то своими делами, о которых я никогда его не спрашивала, он постоянно звонил мне и первым делом всегда произносил:

— А ты… где?

За несколько лет, проведённых вместе, мы научились понимать друг друга без слов. Наверное, даже можно сказать, что между нами образовались какие-то негласные, то есть не оговорённые вслух, правила. Так, например, он знал, что, когда я молчу, это значит, что я с ним не согласна. Но просто не хочу спорить. И врать тоже не хочу. В такие моменты он всегда пытался заставить меня заговорить:

— Лис, ну чего ты молчишь? Ну скажи хоть что-нибудь!

Или, например, когда я отправляла ему какую-нибудь sms-ку, которая даже не требовала ответа, он обязательно перезванивал мне при первой же возможности.

В тот день в городе М. после очередного, раздавшегося в моём телефоне, звонка с поздравлением, догадавшись, наконец-то, какой это был день, он как всегда смущённо извинился и стал перечислять многочисленные варианты своего мне подарка:

— А хочешь, Лис, я подарю тебе самый-самый крутой…

Мне было смешно. По-доброму смешно. Потому что мне совсем не нужно ничего самого-самого крутого в этой жизни. И я произнесла тогда одну роковую фразу, как будто почувствовав, что это — наша последняя с ним поездка в город М., как впрочем, и во все остальные города и страны этого мира:

— Бо, я хочу, чтобы ты подарил мне что-нибудь на память о себе, что я смогу оставить навсегда, когда ты уже не будешь рядом…

Он промолчал и как-то грустно посмотрел на меня.

Потом он действительно подарит мне свой подарок, который я храню до сих пор, как память о той главе моей Книги Жизни… Потом… А тогда, в городе М., мы были бодры, веселы и молоды… Мы были птицами…