Анна Бабяшкина - Разница во времени

В отличие от растерянного большинства, которое надеялось, что это временное сумасшествие, тайный сговор с целью добиться повышения зарплат в отрасли, какой-то короткий и необъяснимый катаклизм, Наташа догадывалась об истинных причинах происходящего. Она знала, что это не игра на повышение и не результат воздействия на население магнитной бури. Она была уверена, что это всерьез и надолго.

Огорчало только одно: исчезали и пропадали все, кроме Тарасовой! Та по-прежнему сидела в теплом кресле начальника отдела рекламы «Всех удовольствий столицы»! Воистину несмещаемая тетка!

Наташа работала за троих, потом за четверых, потом за пятерых. Чем дальше — тем больше. И тем меньше все это нравилось Максу. Он, порою даже навязчиво, пытался вытащить г-жу Ростову из-за компьютера и заставить ее предаваться каким-то простым удовольствиям. Наташа сопротивлялась как могла…

Одной душной августовской ночью, даже в Москве пахнувшей свежескошенным сеном и грибами, г-жа Ростова, как всегда, раскрыла свой ежедневник и принялась составлять расписание на завтра и готовить документы к завтрашним встречам.

— Кончай уже работать! Лучше пойдем прогуляемся — ты посмотри, какая чудная ночь, — не в тему вклинился Макс.

— Отстань! — игриво отбивалась г-жа Ростова. — Тебя пока никто не спрашивал. Если ты такой жалостливый — возьми и помоги.

Макс нехотя уткнулся в телевизор. А Наташа вернулась к плану-графику:

6.00 — подъем;

6.00–6.30 — зубы, кофе и т. п.;

6.30–7.00 — набросать медиа-план для «Везувия»;

7.00–7.30 — подготовить комм. предложение для макаронников;

7.30–8.00 — текст модуля для «Альтернативы»;

8.00–8.30 — отчет по эффективности для Ковалевой;

8.30–9.00 — концепция р/к для «Колес»…

В 9.00 Наташе надо было выскакивать из дома, чтобы к 10.00 успеть на очередные переговоры.

Все бы ничего, но в утренние планы никак не вписывались еще четыре обязательных пункта: надо было подготовить ряд документов. Уже днем их ждали партнеры. Наташа и так до невозможности затянула — все сроки прошли. Срыв графиков грозил потерей контрактов и имиджа.

— Фак! — прошипела Наташа, отбрасывая ручку и ежедневник.

Часы показывали три ночи.

— Та-а-ак! — мрачно задумалась г-жа Ростова. — Либо вообще не спать, либо…

Взгляд ее упал на съежившегося перед телевизором Макса. На экране уже, кажется, в сотый раз шли финальные титры фильма «Реальная любовь» с целующимися и обнимающимися в аэропорту «Хитроу» людьми. В последнее время Максик конкретно подсел на это сентиментальное кинище и до дыр засмотрел DVD с фильмом. Более того, несколько раз Наташа заставала его неприлично рыдающим за просмотром сего киношедевра. Еще он до неприличия полюбил в последнее время другой сентиментальный женский фильм — «Волшебная страна». С Джонни Деппом в главной роли. И почти каждый раз после просмотра глаза у него были на мокром месте.

Наташа не могла понять такой тяги к слезовыжимательному искусству. Оно в данный момент совершенно не соответствовало ее внутреннему настрою. И потому г-жа Ростова лишь посмеивалась над Максом, сидя перед компьютером, пока г-н Чусов в очередной раз прощался с отбывающей в «волшебную страну» (то бишь в мир иной) героиней Кейт Уинслет. И хлопал вместе с детьми на экране в ладоши по просьбе женщины-травести, изображавшей Питера Пэна, чтобы спасти маленьких фей.

Вот и в этот раз Макс, по всей видимости под впечатлением от фильма, выглядел весьма расчувствовавшимся.

— Эй, соня! Просыпайся! — не слишком-то ласково ткнула Наташа в бок г-на Чусова.

— Я не сплю! — моментально откликнулся Макс. — Может, пройдемся?

— Ты должен мне помочь!

— Что такое? — взъерошенный Макс, зевая, сел на кровати. Посмотрел на часы и уставился на г-жу Ростову. — Что стряслось?

— Пошли, кофе тебе сделаю, — почти дружелюбно скомандовала Наташа. — Дело есть. На сто рублей.

— Понимаешь, я ничего не успеваю, — объясняла г-жа Ростова Максу, давясь коричнево-черной жидкостью под названием «кофе».

Давясь — потому что за последние пару месяцев она выпила этого напитка столько, что уже не могла без отвращения вдыхать кофейный аромат. Но все же продолжала употреблять сей колониальный товар в лошадиных дозах. Потому что это был последний якорь, удерживающий ее у берегов реальности и не дававший провалиться в долгий-долгий, непозволительно роскошный, сродни летаргическому, сон.

— Я уже давно вижу, что ты ничего не успеваешь, — пожал плечами Макс. — Как говорил один киношный герой, «бери ношу по себе, чтобы не падать при ходьбе». Ты слишком много на себя взяла.