Игорь Дроздов - Приключения Махаона - Место под солнцем

- Не так, - прохрипел я.

- Проверим.

Меня неожиданно подняло в воздух и я завис прямо перед его лицом. Обыкновенное скажем так лицо. От человеческого ни чем не отличается. Изможденное правда сильно. Так и кажется что кентавр перенес серьезную болезнь и только начал восстанавливаться.

Хирон, пристально посмотрел в меня. Не в глаза, а именно в меня. Куда-то внутрь.

- Правда не вор, - наконец сказал он. - Ни украл, ни труп не обобрал. Непохож ты на остальных, многосмертных

- Каков есть, все мое.

- Ершистый. - Кентавр улыбнулся. А потом яростно взвыл прямо мне в ухо. - Богохульник! С богом себя сравнил! Имя его взял!

Меня сдавило сразу со всех сторон. Я и до этого чувствовал себя не очень хорошо. Когда взлетел в воздух легкость не наступило. Чувствовал я себя так, словно великан взял меня двумя пальцами и держит стараясь контролировать что бы не раздавить. Но справляясь с этой задачей с трудом. Сейчас же великан принялся катать меня между пальцами, словно ребенок играясь с жуком. Раздавить не раздавит, но крылья помнет, лапки переломает. Хруст в ребрах подтвердил мои мысли. Изо рта уже не капало, а полило ручьем. Я стал задыхаться.

- Полегче учитель - снова раздался голос что я услышал здесь первым. - В этом храме лечат, а не убивают.

По телу прокатилась теплая волна. Кости во мне шевельнулись срастаясь. Изо рта перестало течь. Воздух живительной струйкой скользнул в грудь.

Кентавр повернулся в ту сторону откуда пришел. Склонился сгибая передние ноги.

- Хорошо господин.

В секунду обернулся ко мне.

- Итак, за богохульство положено наказание. Выбирай. Месяц чувствуя голод и жажду, три месяца с трехкратно увеличенными болевыми ощущениями. Полгода без регенерации жизни.

- Офигеть, - только и проговорил я.

- Или, ты доказываешь что достоин носить это имя. Не только называться, но и соответствовать.

- Я докажу, - не долго думая сказал я. Очень уж неприятные наказания. Я читал про болезнь когда человек сколько не ел не мог насытиться. Часть из них сходила с ума. Часть умирала от разрыва желудка. Второе наказание - сломал ноготь и умер от болевого приступа. Тоже не нужно. Шестое полегче, вроде полегче. Полгода прятаться от всего и от всех. Бояться споткнуться, оцарапаться. Иначе спустишь жизнь до нуля и висеть в чем там висят игроки пока не удосужатся воскреснуть. Куда ни сунься везде не сахар. - Скажи что я должен сделать.

- А делать ни чего не надо. Ты уже все сделал. И исправить ни чего не можешь. Проверка первая. Легкая. Исцелял ли ты?

Кентавр снова заглянул в меня словно в книгу.

- Вижу, исцелял, - но это еще ни чего не доказывает. Все вы многосмертные исцеляете себе подобных, что бы легче было убивать смертных, и расти за их счет. А вот исцелял ли ты смертных? Так... ммм... Кхм. - Хирон посмотрел на меня недоверчиво. Исцелял. И не только смертных, но даже растения. Первый раз такое вижу. Сколько тысячелетий прожил и всегда люди только уничтожали. Господин, что скажете.

- Я тоже не припомню. Сколько у меня было воплощений. Земля, Аструм, Инцихрианис... да сколько миров. Всегда вырезали, травили, дезантигрировали. В последнем воплощение уничтожили сразу все звездное скопление. Здесь особенно много смерти, каждую секунду десятки существ отдают жизнь на алтаре жадности. Особый мир. Особо молодой и кровавый. Много крови прольется. Не раз Двумир испытает потрясения. Не раз перевернется с ног на голову.

Я слушал диалог, как я понял бога Асклепия и меня конкретно плющило. Что курил сценарист когда писал диалоги Асклепия?

- Хотя что-то я заболтался. Стар уже стал, а старики любят побрюзжать.

- Не так ты уж и стар Господин. - сказал Хирон.

- Конечно, уж помоложе тебя буду. Эх старость, нового уже ни чего не вижу. Дай хоть на тезку своего гляну. Подержи его.

Меня резко сдавило. Кровь фонтаном ударила изо рта.

- Аккуратней. - По мне прокатилась теплая волна исцеляя и восстанавливая разможженые ткани. - Вечно силу не соразмеряешь. Из-за нее и достается тебе.

Хирон скривился словно ему ткнули в воспаленную рану.

Сияние передо мной уплотнилось. Миг и появился согбенный старичок. С длинной седой бородой и блестящей лысиной. Он оглядел себя и досадно хлопнул ладонями.

- Старый, но не настолько же.

Поплыл как воск и превратился в высокого, мускулистого юношу, с лавровым венком на голове. Еще была набедренная повязка и сандалии.

- Посмотрим. Интересный экземпляр. Так, верно говоришь учитель, не вор он.

- Я не ошибаюсь.