Макс фон дер Грюн - Лавина

— Отвечайте! — прикрикнула Матильда и слегка надавила револьвером ему на затылок.

— У меня фирма, я выполняю поручения. Я выполняю их конфиденциально и не спрашиваю моих клиентов о мотивах. Бизнес есть бизнес, а мой бизнес основан на доверительности. Я получил от фирмы «Уорлд электрик»…

— От господина Вагенфура? — перебила его Матильда.

— …поручение позвонить господину Вольфу и господину Шнайдеру. Но откуда вы это знаете? Кто дал вам мой адрес?

— Здесь задаем вопросы мы, господин Зиберт, — сказал я. — Это ваши люди докучают рабочим и служащим фирмы Бёмера на служебной автостоянке в качестве, например, исследователей общественного мнения? И кто вам это поручил? Тоже «Уорлд электрик»?

— Хайнриха Бёмера вы убили и повесили на колокольне тоже доверительно? — спросила Матильда. — Давайте выкладывайте, а то я могу доставить большие неприятности, особенно когда держу оружие. Стрельбе я обучалась.

— Спросите у господина Вагенфура, по мне, так и у господина Цирера, он был при этом.

— При этом? При убийстве Хайнриха Бёмера?

Матильда на миг опустила револьвер, но потом еще более энергично приставила его к затылку Зиберта.

— Я могу сказать только то, что знаю.

— Этого нам вполне достаточно. Что вы знаете?

Несколько секунд, которые прошли, пока не заговорил Зиберт, показались мне вечностью.

— Тогда произошло несчастье, — наконец произнес он. — Трагический несчастный случай.

— И как произошел этот трагический несчастный случай? Говорите же, не заставляйте вытягивать из себя каждое слово!

Матильда отвела револьвер в сторону, но продолжала держать его в руке дулом вниз.

— Господин Вагенфур и господин Цирер посетили господина Бёмера на его городской квартире в Дортмунде, предприняли последнюю попытку отговорить его от намерения подарить завод персоналу…

— А какое отношение имеет к этой истории господин Цирер? — спросил я.

— Цирер? Ну ведь он посредник фирмы «Уорлд электрик», и в случае продажи завода этой фирме ему перепал бы немалый куш за комиссионные услуги… Во всяком случае, там возник страшный спор, но я могу сказать только то, что знаю.

— От кого? — спросила Матильда.

— От… от господина Цирера.

— Продолжайте, господин инкогнито, я вся внимание.

Матильда внимательно посмотрела на обливавшегося потом Зиберта.

— Господин Бёмер не дал себя переубедить, сказал, что договора, готовые к подписи, находятся у нотариуса, и говорить об этом излишне. После какого-то неосторожного заявления господина Вагенфура дело дошло до драки. И господин Бёмер так неудачно упал, что ударился затылком об угол стола. Он умер сразу. Трагическая случайность, ковры на натертом паркете коварны.

Матильда и я растерянно переглянулись через голову Зиберта.

— А как же ваша трагическая случайность оказалась на колокольне? — удивилась она.

— Этого я не знаю, об этом я узнал лишь из газеты.

— Из газеты? Разве вы никогда не были на городской квартире Хайнриха Бёмера? Об какой же стол он ударился? — Вопрос был явно с подвохом.

— Об стол с ониксовой крышкой.

— А я-то думала, что вы никогда не были в квартире. Почему же тогда Цирер вам все рассказал? Ведь это лишено всякого смысла, он изобличил бы лишь самого себя.

— Я сказал то, что знаю. Большего не знаю. Уходите же наконец и оставьте меня в покое.

— Думаю, я поняла, — сказала Матильда и опустила револьвер. — То, о чем вы знаете якобы от Цирера, он рассказал вам потому, что вам пришлось унести покойника, разумеется доверительно… Допустим, что так оно и было. Допустим, что вы были незаменимым. И вы убрали покойника — как, это я еще выясню. Труп, по какой бы то ни было причине, не должен был быть найден в его собственной квартире, поэтому вызвали вас. Так это было?

Зиберт уставился в пространство, забыв, казалось, о нас.

— Так это было? — настаивала Матильда.

Зиберт молчал, будто ничего не слышал.

— А я знаю, — сказала Матильда. — Это должно было выглядеть как самоубийство, поэтому покойника надо было втащить на колокольню.

Кивком головы я дал ей понять, что нам пора отсюда исчезнуть, поскольку из Зиберта в ближайшие часы не вытянешь больше ни слова. Даже револьвер его больше не пугал. Матильда медлила. Наконец она убрала револьвер обратно в сумочку и решительно направилась к двери. Я пошел вслед за ней, не оглянувшись на Зиберта.

По дороге домой, когда мы уже выехали из Дюссельдорфа, она сказала:

— Вольф, все намного хуже, чем я думала. И самое скверное в этом деле то, что мы знаем почти все, но ничего не сможем доказать.