Александр Шленский - Затычка Ризенбаума

Еще очень ценно в моем решении то, что у меня не будет искушения сознательно подбить затычку на что-то великое и значительное. Ну ее в болото, эту Вечность, Могущество и Свободу. В большом количестве все эти замечательные вещи скорее вредны чем полезны. Во всем нужна прежде всего мера.

Итак, великие свершения отменяются. Но, кстати, не только они. При таком положении дел, если мне нужно будет решить какой-то пустяк, и придется обратиться за помощью к затычке, перепрограммированная затычка не сработает. Ведь она будет принимать мысленные команды только тогда, когда я о ней не думаю. Впрочем, мне ведь было рекомендовано ни в коем случае не беспокоить затычку по пустякам. Ну что ж, кажется выход найден, и очень неплохой. Здорово!

Я глубоко и облегченно вздохнул и нажал кнопку вызова бортпроводницы. Американец оторвал нос от журнала и вскользь глянул на меня. Я улыбнулся ему и вежливо кивнул. Он тоже улыбнулся, кивнул в ответ и продолжил чтение. Налив принесенную стюардессой по моей просьбе минеральную воду в пластиковый стаканчик, я начал делать маленькие глотки, представляя себе, как я сейчас перепрограммирую затычку, так чтобы она выполняла мои приказы только тогда, когда я о ней, затычке, не думаю. Как только я перестану о ней думать, вот тут я ее и включу… что??? Стоп!!! От неожиданности я чуть не поперхнулся любимой минералкой Evian. Ведь если я буду включать затычку, я о ней подумаю. Значит, затычка не сработает. Черт! Что ж за проклятье такое?!

А что если просто включить затычку и больше не выключать ее никогда? Ведь когда я о ней думаю, она все равно не подействует. Правильно! А если так, то за каким чертом мне вообще нужна эта авторучка? Пусть затычка будет незримой, невидимой, нематериальной, и действует именно так, как я только что придумал. Сейчас я допью минералку, сосредоточусь и скомандую затычке, как она в дальнейшем должна работать. Главное – не бояться. Главное – четко и уверенно ввести эту команду.

Я крепко сжал ручку Паркер в ладони, закрыл глаза, набрал воздуха в легкие, как перед ныряньем в воду, сосредоточился, а затем резко нажал на кнопку и мысленно приказал затычке действовать тем же способом, что и раньше, но только тогда, когда я о ней не думаю. Я также приказал затычке стать нематериальной. После этого я открыл глаза и посмотрел на авторучку. Никаких видимых изменений. Команда не принята? Затычка не сработала?

И тут я увидел, что хотя колпачок авторучки по-прежнему нажат, красной точки не видно, а из хвостика авторучки высовывался кончик пишущего узла, который раньше там никогда не появлялся. Затычка Ризенбаума, повинуясь моей воле, покинула авторучку Паркер и удалилась в небытие. А авторучка стала обыкновенной авторучкой, каких пруд пруди. Победа, победа! Полный успех! Вот что значит умение владеть собой и не поддаваться панике.

Сразу после того как я перепрограммировал затычку, на меня пудовыми гирями навалилась жуткая усталость. Последними усилиями воли я засунул в карман обезвреженную авторучку, откинулся в своем кресле на положенные полтора миллиметра – в экономическом классе особо не откинешься – и стал проваливаться из нереальности своей новой яви в нереальность сна. Удивительная вещь – сон. Точнее, не вещь, а процесс. Мой школьный приятель Володя Каверин сразу после школы поступил в первый мединститут, а я в тот же год – в Плехановский. В результате я стал финансистом и руководителем предприятия, а Володя – главным врачом психоневрологического диспансера. Мы с Володей поддерживали довольно тесные отношения, так как наши супруги – моя Инна и его Виктория приходились друг другу двоюродными сестрами. Собираясь за рюмкой чая, мы любили потрепаться обо всяких вещах, и как-то я спросил Володю, что он знает о природе сновидений.

Дело в том, что мне периодически снились «вещие» сны, в которых я предугадывал, как поведут себя партнеры по бизнесу в нестандартной ситуации, какое решение вынесет арбитражный суд и с какой формулировкой. Я просыпался и уже знал ответы на вопросы, которые мне не удавалось решить наяву. На мой вопрос Володя стал отвечать весьма неожиданно. Он рассказал, что существует быстрый и медленный сон. Я никак не мог понять, как это можно спать быстро или медленно. Ведь спать – это не бежать и даже не идти. Но все оказалось до обидного просто. Ученые со смешным названием «электрофизиологи» изучали потенциалы мозга спящих животных и человека, подключая к нему электроэнцефалограф – усовершенствованный вариант обычного осциллографа с самописцем. Анализируя записи, они обнаружили смену быстрых и медленных ритмов, соответствующих различным фазам сна. Выяснилось, что сновидения связаны с быстрой фазой сна, то есть когда стрелка дрожит и оставляет на бумаге мелкую дребедень, а не плавные волны. В это время глаза двигаются под веками, мускулы напрягаются, тело меняет позу. Наша серая кошка Брыська в это время еще жалобно взмякивает или горестно всхлипывает, свернувшись калачиком на диванной подушке. Может быть, она вспоминает во сне как она однажды подавилась костью из сырой рыбы, хищнически украденной из раковины, где она размораживалась. По счастью, Слава, мой старший сын, рано пришел из школы, вытащил из раковины хрипящую полудохлую кошку и вынул кость из горла пинцетом. Кошка Брыська ответила своему спасителю пламенной любовью и всегда приносила ему и складывала на подушку пойманную добычу – придушенных мышей и погрызанных черных тараканов, которых она исправно ловила в продуктовом магазине в доме напротив. Однажды зимой Брыська приволокла в обрывке полиэтиленового пакета полкило мороженого мясного фарша, украв его с чьей-то форточки, и фарш растекся по постели.