Дуглас Кеннеди - Момент

И вот теперь этот документ. Окончательный и бесповоротный финал.

Может ли так просто отпустить то, чем ты когда-то дорожил?

В то январское утро у меня не было ответа на этот вопрос. Была лишь бумага, из которой следовало, что мой брак окончен, и я все спрашивал себя: могли ли мы — я — найти выход из тупика?

«Мама однажды сказала, что ты никогда не любил ее, что твое сердце было где-то в другом месте».

Я бы не стал так упрощать. Но прошлое действительно не отпускает, прорастая в настоящее, и очень трудно вырваться из его тисков.

К чему искать ответы, когда ничего уже не исправить ? — уговаривал я себя, поглядывая на извещение. Делай то, что ты делаешь всегда, если жизнь достала. Беги.

В ожидании, пока сварится кофе, я взялся за телефон. Позвонил в Бостон своему адвокату, которая сказала, чтобы я подписал второй экземпляр извещения и отослал ей. Напоследок она дала мне ценный совет: не паниковать. Следующим был звонок в маленький отель в пяти часах езды от моего дома, где я намеревался снять номер на ближайшую неделю. Когда мне подтвердили наличие мест, я сказал, чтобы ждали меня к шести вечера. Потом я наспех принял душ, побрился и собрался в дорогу. С собой взял лэптоп и беговые лыжи — загрузил в свой джип. Дочери я отправил сообщение на сотовый, что уезжаю на семь дней и что наша традиционная встреча за ужином состоится во вторник через две недели.

Заперев дверь коттеджа, я посмотрел на часы. Девять. Повалил снег. В считаные мгновения снегопад перерос в настоящую вьюгу, но я все равно вырулил на дорогу и осторожно двинулся в направлении трассы номер один. Бросив взгляд в зеркало заднего вида, я обнаружил, что мой коттедж скрылся в белой пелене. Как просто — раз, и все, что казалось незыблемым, может исчезнуть в один миг.

Когда я остановился у почтового отделения в Уискассете, вьюга свирепствовала. Отправив подписанный документ, я поехал дальше, придерживаясь западного направления. Видимость была нулевая, и скорость — соответствующая. Здравый смысл подсказывал, что надо бы найти мотель и переждать непогоду. Но я уже завелся в приступе ярости и упрямства, как это бывает, когда меня покидает вдохновение и я не могу написать ни строчки. Ты прорвешься…

До места назначения я добирался почти шесть часов. Но стоило мне подрулить к отелю в Квебеке, у меня сразу возник вопрос: какого черта я здесь делаю?

События этого долгого дня подкосили меня настолько, что я рухнул в кровать ровно в десять, и проспать мне удалось до самого рассвета. Утром, по пробуждении, возник привычный момент замешательства, но его сменила накатившая злость. Еще один день, и снова мучительные попытки унять боль.

После завтрака я переоделся и поехал на север, вдоль берега реки Сент-Лоуренс, к лыжному клубу, где мы однажды были с Джен. За окном — как показывал градусник на приборной доске — было минус десять. Я припарковался и вышел из машины и тут же ощутил все прелести пронизывающего ветра. Поежившись, вытащил из багажника лыжи с палками и пошел к лыжне. Крепления откликнулись уверенным фиксирующим щелчком. Накатанная лыжня вела прямо в гущу леса. Холод пробирал до костей, пальцы с трудом сжимали рукоятки палок, но я заставил себя набирать скорость. Бег на лыжах — это испытание на прочность, особенно когда на улице приличный минус. Энергия поступательного движения согревает тело, и невыносимое становится терпимым. Прошло, однако, не меньше получаса, прежде чем я почувствовал, как оттаивают пальцы. На четвертой миле мне уже стало тепло, и я настолько сосредоточился на ритме хода — толчок-скольжение-толчок-скольжение, — что забыл обо всем на свете.

Лыжня сделала резкую петлю, и меня понесло с холма. Спуск был головокружительный. Вот что бывает, когда выбираешь незнакомую трассу. Хорошо, включились мои спортивные навыки, и я попытался поехать плугом. Обычно этот маневр помогает снизить скорость, но снег был настолько слежавшимся, а лыжня — заезженной, что затормозить не удалось. Тогда я попытался помочь себе палками. Бесполезно. Оставалось одно — свободный полет. Я несся вперед без всякой логики, не представляя, что меня ждет. В какой-то момент я даже испытал приятное возбуждение — так бывает, когда забываешь об осторожности, и уже ничто не важно, кроме скорости…

Дерево. Оно было прямо передо мной, толстый ствол притягивал, и побороть энерцию казалось невозможным. Удар и вечное забвение. В какой-то миг я поддался искушению… но вдруг перед главами возникло лицо дочери. Ей придется жить с этим до конца дней. В голове что-то щелкнуло, инстинкт самосохранения взял верх, и в последний момент все-таки я увернулся.