Татьяна де Ронэ - Русские чернила

– Ты такой славный, Френчи.

И долгим поцелуем поцеловала его в губы.

– Если хочешь, пожалуйста, сделай то, зачем ты приехал ко мне.

Америка была от него без ума. Френчи, Француз. Высокий меланхолический парижанин с очаровательным акцентом. Его турне по шести городам стало настоящим триумфом. Читатели часами простаивали в очереди, чтобы получить автограф, протягивали ему письма, снимки, карточки, цветы. Но самым ярким воспоминанием осталась Норма, длинноногий фотограф из Бруклин-Хайтс. Ее слезы, ее чувственность. Ему никогда не забыть гибкой спины и округлых бедер, когда он все-таки овладел ею, любуясь грандиозной панорамой.

Мими и Шерри щебетали без умолку. Они заказали еще мартини, но к нему не притронулись и, видимо, были настроены болтать всю ночь. Он делал вид, что слушает, но мысли его были далеко: в номере, где спала Мальвина. Беременная Мальвина. Его вдруг охватил страх. Бар быстро пустел, американки тоже наконец ушли, расцеловав его на прощание и потрепав по щеке, как заботливые бабушки. Только испанцы сидели в темноте и курили. Мать семейства была чудо как хороша. Черные волосы обрамляли загорелое лицо с прекрасными чертами и грустными глазами. Николя не отрываясь смотрел на нее сквозь завесу дыма и не мог заставить себя встать и пойти к себе. Наконец испанка ушла, и за ней – все трое мужчин. Джанкарло закрыл бар и пожелал ему спокойной ночи.

Николя вышел на террасу: почти три часа ночи. Весь отель спал. На море тоже не было видно ни лодки. Он спустился на пляж по каменной лестнице. Легкий ветерок шевелил ему волосы. Ему вдруг страшно захотелось искупаться. Он быстро разулся, снял футболку, шорты и плавки. Да ладно, все равно никого нет. Нагое тело с удовольствием погрузилось в воду. Когда же он последний раз купался вот так, среди ночи? Может, с Дельфиной?.. Он не помнил. Поплавав несколько минут, он вылез и натянул футболку. Вода была прохладной, и его начало познабливать. Быстро надев плавки и шорты, он обсох и полез в карман за «Блэкберри». Мать прислала эсэмэску: «Ку-ку! Позвони мне. Целую». Николя подумал о ней и об Эде. Корабль, море, порт, толпа на набережной и мать в длинном льняном платье, какие она любила носить летом… Интересно, сколько Эду лет? Впрочем, ему-то что, он ведь и сам предпочитает женщин старше себя. Так с чего бы ему испытывать неловкость, если у матери молодой поклонник? А вот сообщение от Алисы Дор: «Николя, ты мне так и не позвонил. Спасибо, что написал, рада, что у тебя все в порядке. А то я беспокоилась. Тайефер славится такими статейками. Не бери в голову и не расстраивайся. Позвони, пожалуйста, чтобы мы могли все обсудить. Отель тебе нравится? Книга продвигается? Мне бы очень хотелось о ней поговорить. У меня такое чувство, что я предоставила тебе достаточно времени. Спасибо, что не забываешь. Привет. Алиса». Прочитав сообщение, он вздохнул. Он ожидал чего-то подобного, но это вовсе не облегчало ситуации. В любом случае дольше тянуть было нельзя. Алиса впервые открытым текстом напомнила о книге. Ничего не поделаешь, надо сознаться и открыть ей правду. Может, и удастся с ней не поссориться. От этих мыслей ему захотелось испариться. Он ведь уверил ее, что книга уже почти написана. А теперь что? Если быть точным, то своим признанием он ее просто убьет. А если еще учесть, какую сумму она ему вручила… И все зазря… Момент, когда надо будет отвечать, настал. Ладно, ответит завтра. Столько всего надо сделать завтра… Поговорить с Мальвиной. С матерью. С Алисой. Пропало воскресенье… И он поморщился.

Следующее сообщение было от Лары: «Привет, приятель, как дела? „Фейсбук“ сообщает, что ты тут веселишься вовсю, затаившись в роскошной норе. А как поживает книжка? Когда возвращаешься? Лично я застряла в Париже и скоро умом тронусь. Все только и говорят что о статье в этой паршивой газете, о ДСК [25]и о том, что он сделал с той горничной в Нью-Йорке. Да плевать на все это, верно? Позвони мне или напиши, мне тебя не хватает. Л.». Встревоженный намеками на «Фейсбук», Николя зашел на свою страничку. И в ужасе обнаружил еще два фото, выложенные Алексом Брюнелем. На первом они с Давиде стартуют в море на катере, и у него уже сотни пометок «лайк». Второй сделан меньше часа назад, сразу после того, как ретировались Мими и Шерри. На нем Николя любуется прекрасной испанкой. Почему же ему до сих пор не удается вычислить, кто такой Алекс Брюнель? Он перебрал в уме события сегодняшней ночи. В баре было полно народу, и он не смог бы сказать, кто там сидел. Да и зачем? Он обратил внимание только на новеньких, на французов и испанцев. А кто там был еще? Немецкая парочка? Алессандра с мамашей? Он не помнил. Статья Тайефер вызвала новые отклики в «Твиттере», читать которые ему не хватало ни желания, ни мужества. На экране мигнул красный огонек: пришло еще сообщение. На личную страницу. Сабина. Прежде чем его прочесть, он огляделся, чтобы убедиться, что он один, посветив вокруг телефоном, как фонариком. Кругом была черная ночь. Никого. Алекс Брюнель за ним явно не шпионил. Николя был в безопасности.