Эрик Делайе - Переплётчик

Анри был вызван в третий раз.

Правда, у самого любовника к тому времени возникла духовная проблема. Ему не очень хотелось Анну-Франсуазу. Та, которая не так давно была вожделенным запретным плодом, всё-таки оставалась в большей мере костлявым и неумелым подростком, и по прошествии эйфории (о, я сплю с герцогской дочкой!) Анри начал несколько тяготиться. Ему гораздо больше нравились девушки чуть постарше его, со сформировавшейся грудью и ягодицами, игривые, умеющие творить в постели удивительные вещи. Учить же Анну-Франсуазу премудростям любви он не то чтобы очень хотел, да и не чувствовал в этом особой необходимости.

Каково же было его удивление, когда Анна сама потребовала от него применить фантазию. «Служанки, — сказала он, — объяснили мне, что можно так, так и эдак — а ты что-то не слишком стараешься». Анри, понимающий, что навлекать на себя хозяйский гнев — дело опасное, постарался на славу и даже сам получил удовольствие. Анна оказалась легко обучаемой, ловкой и гибкой, что в какой-то мере компенсировало её ещё формирующееся тело.

Они были любовниками в течение пяти месяцев. Анне исполнилось четырнадцать. Встречались они не то чтобы слишком часто — всё-таки приходилось скрываться от значительного количества людей. Анна не знала, есть ли среди её служанок шпионки отца или Дорнье, и потому они с Джованной старались, чтобы о встречах девушки с пажом вообще никто не знал. Правда, слухи всё равно начали распространяться по дворцу, и Джованна посоветовала Анне-Франсуазе хотя бы на время отказаться от любовных утех. Анна была не против. В первую очередь потому, что ей к тому времени Анри наскучил окончательно. Рутиной стали и те разнообразности, которыми он владел, — хотелось чего-то нового, неизведанного. И Анне пришла в голову здравая мысль: а нет ли в обширной отцовской библиотеке чего-либо такого, запретного.

В библиотеке она всегда проводила много времени. Воспитатели привили ей любовь к чтению — и с самых ранних лет Анна-Франсуаза с упоением копалась в пыльных томах, выискивая интересные книги. Но только теперь ей пришло в голову, что она всегда интересовалась только определёнными полками, не пытаясь добраться, например, до самых верхних или забраться в политическую часть библиотеки, полную скучнейших трактатов и исследований. Вполне возможно, предположила Анна-Франсуаза, там можно найти и кое-что поинтереснее.

Был и ещё один потенциальный источник книг скабрезного толка — кабинет герцога. Он примыкал к библиотеке, и в детстве Анна часто перебегала из царства книг прямо на отцовские колени, мешая тому работать. Герцог сердился и нередко гнал её прочь, но порой она ловила редкие моменты, когда он находился в благодушном настроении, и тогда она проводила в кабинете достаточно времени, чтобы изучить обстановку последнего.

В первую очередь Анна воспринимала отцовский кабинет как продолжение библиотеки. Большая, украшенная вычурной резьбой комната с несколькими дубовыми шкафами. В одних хранились всяческие украшения и безделушки, в других — записи герцога и рабочие бумаги, в третьих — книги. Что это за книги, Анна-Франсуаза никогда не задумывалась. Прежде она полагала, что они сродни трактатам из политического отделения библиотеки, но теперь в её всё ещё детский разум закрались определённые сомнения.

Первым делом она облазила всю разрешённую часть библиотеки, забираясь даже на самые верхние полки с помощью огромной приставной лестницы. Библиотекарь, господин Менси, охал и ахал внизу. Его надзор не позволил Анне полноценно обыскать помещение, не вызывая подозрений, — и девушка вернулась туда ночью. Эта часть дворца спала по ночам далеко не всегда, потому что герцог нередко засиживался в своём кабинете вплоть до утра. Но Анна выбрала ночь, когда отец был в отъезде, заручилась поддержкой Джованны — и отправилась в экспедицию по запретным томам.

Собственно, на полноценную инспекцию книгохранилища у Анны-Франсуазы ушла не одна ночь, а четыре, причём не подряд, а с перерывами, поскольку не всегда удавалось провернуть тайную операцию без риска быть пойманной. С одной стороны, никакого преступления в ночных библиотечных бдениях не было, с другой — девушка совершенно не хотела придумывать какие-то легенды и отвечать на дурацкие вопросы. Причём более всего она опасалась вовсе не отца, уделявшего дочери не слишком-то много внимания, даром что она была его единственным отпрыском, а Дорнье, дотошного и проницательного.