Владимир Лорченков - Воды любви (сборник)

* * *

Сделать себе удостоверение было делом пяти минут. У всех журналистов удостоверения просрочены, это раз, и все они их вечно теряют, это два. Так что я сам кое-что напечатал и вырезал кусок бумаги, потер синей краской – вроде размазанной печати, – и заламинировал. После чего позвонил со специально купленной карточки в «Молдова-концерт» и договорился об интервью, представившись журналистом местного популярного издания. Я требовал эксклюзива, пообещав в ответ четыре полосы рекламы. Я мог бы пообещать и десять. Ведь я не был журналистом местного популярного издания.

– У вас будет пятнадцать минут, – сказали мне.

Я заверил, что мне и пяти хватит. Так оно и случилось. Когда в комнату вошла она, такая… простая, обыденная в этих своих потертых джинсах, почти без макияжа… я был в легкой прострации всего пару секунд. Я поразился тому, какая она… Естественная. После чего раскрыл дипломат, достал пистолет и пристрелил охранника. Мне было жаль его, но я не был уверен, что плечи это из-за свитера. Рисковать нельзя было.

Он неловко взмахнул руками и упал спиной на горшок с фикусом.

–… – молча посмотрела она на меня.

– Все это покажется вам недоразумением, – сказал я.

– Но потом вы поймете, что так надо было, – сказал я.

Молча встал, закрыл дверь, и, схватив ее за руку, вытащил через черный вход. Затолкал в машину, – к сожалению, в багажник, – и тронулся.

Только тогда до нее дошло и она стала кричать.

* * *

В квартире, первым делом, я ее связал и посадил на кровать. Вынул кляп изо рта. Обыскал. Почему-то, нашел паспорт.

– А зачем вам паспорт? – сказал я.

– А ты в Москве бывал, псих? – сказала она.

– Попробуй без паспорта пройтись, – сказала она.

– Первый мент твой, – сказала она.

– Учти, тебе за меня голову отре… – сказала она.

– М-м-м-м, – сказала она, потому что я сунул ей тряпку в рот.

– Вам нет нужды мне угрожать, – сказал я.

– Возможно, все это покажется вам смешным, – сказал я.

– Но постарайтесь хотя бы на секунду отнестись к моим словам серьезно, – сказал я.

– Я Люблю вас, – сказал я.

– Это возможно, сказал я.

Она в негодовании покачала головой, широко раскрыв глаза от ярости. Я кивнул. Любимая была такая… забавная в своем негодовании. Я улыбнулся.

– В старину люди влюблялись по портрету, – сказал я.

– Чем мы хуже, Любимая? – сказал я.

– Конечно, вы думаете, что попали к маньяку, – сказал я.

– Это совершенно типичная ситуация, – сказал я.

– Но это неправда, и вы убедитесь в этом, как бы… – сказал я.

–… неправдоподобно это выглядело, – сказал я.

Раскрыл паспорт.

– Фаня??? – сказал я.

– Вы и правда Фаня Аб… – сказал я.

Вытащил тряпку.

– Ты что, антисемит? – сказала она.

– Да нет конечно… – сказал я.

– Стоп, не хочу начинать с вранья, – сказал я.

– Да… – сказал я.

– Поймите правильно, это Молдавия, – сказал я.

– Быть антисемитом это для нас норма, – сказал я.

– Ты меня тоже пойми, – сказала она.

– Это Россия, – сказала она.

– Весь шоу-бизнес из людей с ненастоящей фамилией для нас тоже норма, – сказала она.

– Ничего, – сказал я.

– Мне все равно, – сказал я.

– Я люблю Вас, – сказал я.

Подумал. Она сидела, руки за спиной, вся такая негодующая, разгоряченная… Смотрела на меня волчонком. Как в клипе на песню «Ты обманул мои надежды, милый», где она, в роли школьницы, глядит на парня, разбившего ей сердце.

Я не удержался, и потянулся было поцеловать ее. Она отпрянула. Я вспомнил. Да, обстоятельства еще не те. Я сказал:

– Простите, – сказал я.

– А что еще из этого правда? – сказал я.

– Из чего? – сказала она.

– Из статьи в «Экспресс-газете» – сказал я.

– Я не читаю статей в «Экспресс-газете» – сказала она.

–… – молча ждал я, и смотрел на нее.

– Правда не читаю… меня забанили, – сказала она нехотя.

–… – ждал я.

–… ну, многое, – сказала она.

– Но на кабачок я НИКОГДА не была похожа, – сказала она.

– Козлы!!! – сказала она.

Я молча встал и вышел из комнаты. Вернулся с рюкзаком. Открыл. Вынул пакет, развернул. Если бы она могла, она бы отпрянула. Перед ней лежала голова.

– Ш-ш… – у нее дрожали губы.

– Спокойно, сказал я.

– Присмотритесь, – сказал я.

Она зажмурилась и отвернулась. Я подал плечами. Я сказал:

– Мне все равно, что вы спали с мужчинами как шлюха, – сказал я горько.

– Мне все равно, какое у вас прошлое, – сказал я.

– Для меня вы чисты, – сказал я.

– Я очень люблю вас, – сказал я.