Олег Рой - Повторный брак

Лариса Павловна тешила свое самолюбие, что это она, со своей опытностью и нюхом акулы издательского бизнеса, открыла новое имя. Его представление о мире, ход рассуждений, оценка героев привлечет основной контингент читателей — женщин. А безыскусность и простота стиля обеспечит успех. Первый тираж романа разошелся молниеносно. Издательство выпустило его книгу еще раз, и Семен с удовольствием прочитал в выходных данных заветные слова «дополнительный тираж». Он понял, что книга имеет настоящий успех.

Уже через неделю после того, как его первую книгу приняли в производство, он засел за вторую. И спустя четыре месяца представил Ларисе свое новое детище. В замыслах уже почти сложился сюжет третьей книги. Идеи роились в голове, его распирало от желания поскорее выложить их на бумагу, вдохновение не покидало его.

Лариса поняла, что не ошиблась в Семене. Но отпускать его в свободное плаванье было еще рано. Идеи — это замечательно, но их ведь нужно еще и воплотить в слове. А молодой автор все еще оставался неумелым начинающим писателем. Выход был один — применять и дальше схему, работающую в издательстве не первый год. И деловая дама не стала темнить, а со свойственной ей прямотой выложила свои соображения начистоту. И чтобы Семен не загордился, решила не слишком расхваливать его.

— Друг мой, помимо того, что ты неплохой любовник, ты еще и неплохо сочиняешь. Но согласись, над твоей писаниной надо еще работать и работать. Пока это действительно писанина, и чтобы довести ее до ума, опять надо все перелопатить. Скажу откровенно — тебе еще далеко до настоящего писателя. Сейчас даже трудно сказать, когда ты им станешь. А знаешь, сколько их, настоящих, обивает пороги нашего издательства? Впрочем, и таких, как ты — диких, самобытных, неумелых, тоже хватает. Но выход есть. Мой сотрудник готов продолжить редактировать твои тексты, предельно сохраняя их самобытность. Но теперь уже за твой счет. Если ты согласен, можете объединить свои усилия и работать в тандеме.

Семен согласился, не раздумывая. Это как раз то, о чем он и не мечтал. Замыслы переполняли его, приходилось буквально усилием воли подавлять их, поскольку угнаться за ними он был не в состоянии. Потом, уже через несколько лет, он жалел, что упустил многие идеи, а ведь стоило записать всего несколько слов, сделать небольшие наметки. И они сохранились бы на бумаге, а расшифровать их он сумел бы без труда. Уже потом, поняв свои ошибки, он вставал и среди ночи, и рано утром, если вдруг возникала какая-то идея. И быстренько записывал контуры сюжетов, фразы, словечки в свою тетрадь. Убедился: к утру все забудется, если поленишься вовремя черкнуть несколько слов. Мысль работала бесперебойно. Когда он входил в вагон метро и незаметно оглядывал публику, взгляд всегда выхватывал какое-нибудь лицо: миловидной девушки или молодого парня, или собственного ровесника — тридцатилетнего мужчины. В голове что-то щелкало, и тут же начинала работать его буйная фантазия. Он придумывал семью, быт, дом, родителей, а потом похождения своих героев. Одни уезжали в неизведанные страны, другие овладевали редкими профессиями. Кто-то женился, обзаводился детьми, кто-то не мог найти свою любовь, а у кого-то она была безответная и несчастливая. Иногда, проехав, допустим, от «Юго-Западной» до «Улицы Подбельского», он мысленно выстраивал сюжет романа страниц на триста со сложными ходами и побочными линиями.

Он вслушивался в разговоры окружающих, подмечал новые словечки, обороты живой речи, какие-то образные выражения, которые звучали неожиданно и оригинально, и все записывал на полях газеты, которую держал наготове. Записывать в блокнот он не решался, чтобы не привлекать внимание. Неизвестно, что они о нем подумают, как отреагируют. Еще примут за маньяка и сдадут в милицию. Однажды, наблюдая за двумя девчонками и прислушиваясь к их разговору, по виду им можно было дать лет семнадцать, он нарвался на язвительное замечание:

— Глазки — не зубки, выпадут — не вставишь! — черноволосая девица с вызовом уставилась на него, а блондиночка дерзко расхохоталась.

Слова были сказаны громко и явно с расчетом на публику. Молодежь заржала, пассажиры постарше с любопытством поглядели на Семена. Он почувствовал себя полным дураком и вышел на следующей же станции. Уши у него пылали, ему было очень неловко. С тех пор он решил носить темные очки. Они хотя бы скрывают его любопытный взгляд.

К тому моменту, когда начинается наша история, Семен Лодкин был если не на вершине славы, то уж точно на пике блаженства и самолюбования. Сбой с шестой книгой привел его в полную растерянность. Это было тем более непереносимо, что он только что пережил момент профессионального триумфа. Последняя книга вышла хорошим тиражом, издательство устроило пышную презентацию на Всероссийской книжной ярмарке в павильоне ВВЦ, на своем роскошном стенде. Издательство процветало, его стенды год от года становились все интереснее, а их оформление все более изобретательным. Список издаваемых книг удлинялся, название издательства было у всех на слуху. Семен пригласил на презентацию своей книги кучу народа — знакомых, друзей, приятелей… И в первую очередь, конечно же, свою семью — маму, брата и бабушку.