Олег Рой - Повторный брак

— Мальчики, ну что за тему для своего юмора вы выбрали! — возмутилась наконец мама, видя огорченное лицо Семена. — Бедный мальчик, опять у него ничего не получается… А Саша, вместо того чтобы поддержать младшего брата, подначивает его. Все-таки профессия доктора тоже имеет свою негативную сторону. Тема смерти для них так же обычна, как и любая другая. Никакого страха или хотя бы трепета…

Семен работал в автосервисе вот уже два года. Надо было или двигаться по этой лестнице — становиться менеджером, потом начальником участка, затем отделения, а в перспективе самому открывать свое авторемонтное дело. Или решительно уходить. От тяжелой однообразной работы он уже начал уставать, суетливые клиенты вызывали раздражение. Принимая очередную машину, он хмуро рассматривал ее истерзанное железное тело, злясь на хозяина, доведшего ее до такого состояния. Ну ладно бабы — они, кроме руля и педалей, ничего в машине не понимают. Но мужики, которым сам Бог велел холить и лелеять свою технику, иногда привозили своего «боевого коня» в таком виде, как будто на самом деле выезжали на дорогу, как на ежедневное поле боя. Вмятины, царапины, колпаки на колесах истерзаны в лохмотья, номера едва держатся, того гляди отвалятся. У кого-то фонари скотчем приклеены, а кто-то и вовсе на свой бампер не один рулон скотча накрутил, чтобы не отвалился, поскольку и так держится на честном слове. Один клиент, хозяин «жигуленка», принципиально никогда не мыл машину и салон не убирал. И после ремонта не велел приводить ее в божеский вид.

— Пускай у нее будет неприглядный вид, так мне спокойнее. На такую никто не позарится, — объяснял он свое отношение к машине. В салоне стоял устойчивый запах плесени и гнили. Мятые банки из-под пива перекатывались по затоптанному коврику, давно потерявшему первоначальный цвет. Да его все равно не было бы видно под слоем песка и сухой травы, налипшей на многострадальный коврик неизвестно с каких пор. В бардачке в целлофановых пакетиках хранились объедки давних пиршеств хозяина. И было непонятно, зачем в таком бедламе лежит немецко-русский словарик в глянцевой обложке. Притом часто используемый. У словарика тоже был затрепанный вид. Как будто в него заглядывали каждую минуту. В багажнике и вовсе лавка старьевщика на колесах. Помимо задубевших кирзовых сапог владелец машины хранил там плащ-палатку времен Второй мировой войны, облезлую шапку-ушанку, колпак от машины «Ауди», по всей вероятности, подобранный на дороге, целую коллекцию боковых зеркал от различных марок «Жигулей» и две лопаты разных размеров. Разгребая эту помойку, Семен брезгливо извлек со дна сетку с гнилой картошкой и выбросил ее в мусорный контейнер. Уж очень мерзкий запах шел от нее. В таких условиях он работать не мог. Хозяин, по всей вероятности, купил картошку еще зимой, она успела промерзнуть, затем оттаять и сгнить. Вряд ли он спохватится о ней, в машине и так оставалось еще много всяческого хлама, которым так дорожил этот «Плюшкин».

Однажды прикатила на своей «Оке» дама с жалобой, что вот уже несколько дней ее любимая машина дребезжит, даже когда едет по гладкой автостраде. Семен перебрал все, что возможно, но стоило завести мотор, как тут же раздавалось занудное дребезжание. Семен измучился, отыскивая причину этого назойливого звука, злясь на себя, что впервые столкнулся с неразрешимой задачей. Призвал на помощь бывалого Петровича, который славился в узких кругах авторемонтников своей народной смекалкой. Тот с сосредоточенным видом поковырялся под капотом, в салоне, затем открыл багажник и радостно воскликнул:

— Нашел!

— Чего там? — мрачно спросил Семен, досадуя, что не он обнаружил проблему.

— Да у нее тут ящик с пустыми бутылками, наверное, сдавать собралась. Вот они и дребезжат.

Действительно, при работающем моторе бутылки в ящике ходили ходуном и мелко звенели.

Дама обрадовалась, что причина ее беспокойства обнаружена, собралась было уезжать, но Петрович ее притормозил:

— Сначала проплатите через кассу.

— За что?! — изумилась хозяйка машины. — Ведь вы ничего не ремонтировали!

— А время? — резонно пояснил ей Петрович. — Мы на вашу машину полтора часа потратили. У нас время денег стоит. С вас восемьсот рублей.

Лицо женщины исказила гримаса гнева, она разразилась руганью и в кассу протопала широким размашистым шагом, всем своим видом выражая презрение к хапугам-автослесарям. Но делать было нечего — без пропускного талона охрана не выпустила бы ее с территории автомастерской.