Олег Рой - Повторный брак

— Ну, что ж, я вас слушаю. — Александр нервничал. Без Семки здесь не обошлось, это совершенно точно. Совсем парень обнаглел. Какая-то его писательская интрига. Придется разбираться.

— Меня вызвал ваш помощник, Семен Борисович, он собирался провести углубленную медитацию и после этого назначить лечение. Я бы хотела поскорее все это пройти. Мы сегодня вечером уезжаем.

— Углубленная медитация?.. — растерянно спросил Александр и, спохватившись, продолжил: — Хорошо, сейчас мы разберемся. Так, так… — он пробежал глазами свои записи.

«Ох уж этот писака, — думал Александр, — он уже ко мне в помощники устроился. Хорош помощничек, чертов авантюрист…»

Теперь Александр был уверен, что это действительно проделки братца. Если бы кто-то из ассистентов Лодкина назначил Степановой прием на сегодня, он бы непременно предупредил доктора. Впрочем, такого просто и быть не могло. Приемом в «пещере» занималась исключительно одна пунктуальнейшая Софья. И она еще ни разу не допустила ни одной накладки.

— Что же вас беспокоит? На что жалуетесь? — задал он свой традиционный вопрос.

— Сережа, — обратилась Степанова к своему спутнику. — Подожди меня в коридоре, ладно? — И когда муж вышел, она повернулась к Александру Борисовичу.

— Доктор, в последнее время у меня бывают приступы тошноты по утрам, прекратились месячные, иногда кружится голова. И я бы хотела знать, как мне продолжать лечение, у меня же такие серьезные проблемы с инграммами и с аурой, и с кармической оболочкой. Ваш… э-э-э… ассистент предсказал мне весьма мрачные перспективы. Чуть ли не диагноз поставил.

— Какой диагноз? — Саша смотрел в карту, где черным по белому было написано, что Степанова А. В. испытывает легкое гормональное расстройство и дисфункцию. Симптомы — повышенная тревожность, болезненное нагрубание молочных желез. На этом фоне у нее возник астено-невротический синдром, депрессия, мнительность…

— Да чуть ли не онкологическое заболевание, опухоль молочной железы. Нет, он так не сказал, но у меня мама умерла от такой болезни… Ваш помощник наблюдает меня уже три месяца. Он рекомендовал пройти повторное обследование, сдать анализы. Я все сделала…

— Анна Викторовна! Вы замужем? — задал неожиданный вопрос Лодкин.

— Да, последние три месяца. Как только я узнала о своем мрачном и безысходном будущем, я опять вышла замуж за своего прежнего мужа. Мне было очень одиноко. А в данный момент мы собираемся в поездку…

— Симптомы, которые вы, дорогая Анна Викторовна, перечислили, свидетельствуют совсем о другом вашем состоянии. Нужен осмотр, тщательное обследование, а потом мы с вами поговорим. У вас есть дети?

— К сожалению, нет. Раньше не до этого было, то училась, то карьерой занималась. А теперь, сами понимаете, уже поздно.

— Отчего же поздно?

— Ну, знаете ли, с такими перспективами… Полгода — максимум…

— Послушайте меня внимательно, Анна Викторовна. Это ошибка или недоразумение. У вас все в порядке. И анализы в норме. И с кармическими оболочками, и с аурой… Как я понимаю, голубушка, все совсем даже наоборот…

— Можно я позову мужа? — растерянно попросила Анна. Она отказывалась верить своим ушам.

— Конечно, даже нужно позвать мужа, — отозвался Александр Борисович. — Если бы вам оставалось, как вы считаете, полгода, вы выглядели бы совершенно иначе. А я вижу перед собой абсолютно здоровую женщину со свежим лицом и яркими глазами, полными жизненной энергии. Дай бог так выглядеть каждому здоровому! Анна Викторовна, будьте добры, расскажите мне еще раз, у какого врача вы были. Он не был, случайно, похож на меня?

— Вы брат Семена Борисовича, я это сразу поняла. Вот он меня и наблюдал все это время. — Анна сидела, не двигаясь, оглушенная новостью. — Она обернулась к вошедшему Сергею и тихо сказала, как будто до конца еще не веря словам доктора: — Сережа, я здорова.

— Вы садитесь, садитесь, — торопливо пригласил присесть остолбеневшего Сергея Лодкин. — Произошла досадная ошибка. Вашу жену неправильно информировали. И это произошло в моей клинике. Как медик, как хозяин клиники я должен за это ответить. Нижайше прошу меня простить. Это сделал мой брат. — На скулах Александра Борисовича заходили желваки. Ему трудно было справиться со злостью, но он продолжил: — Повторяю, приношу вам свои извинения. Брат мой поступил как человек жестокий и эгоистичный. Все это он проделал только ради того, чтобы дописать свою книгу. Видите ли, он у нас очень популярный писатель, — иронично продолжил Александр. — Ему не хватило фантазии, поэтому он решил слепить образ героини с вас, Анна. У него такой метод. Это долго объяснять. Когда он пишет, то становится совершенным безумцем, он не отдает себе отчета, во что ввязывается. Недописанный роман заставил его забыть все человеческие понятия о добре и зле.