Олег Рой - Повторный брак

Семен знал за приятелем обыкновение сравнивать свои терзания со страданиями героев тех спектаклей, музыку к которым он только что играл.

— Навсегда уезжает? — спросил он у безутешного друга.

— Нет, но надолго. Она получила выгодное предложение, уезжает на гастроли с другим оркестром. У них грандиозное турне — вся Германия, Италия, Франция… Они даже в Лихтенштейне будут давать концерт… — совсем уже поникшим голосом закончил перечислять гастрольный маршрут своей любимой Марк, словно Лихтенштейн — забытое Богом захолустное местечко где-то на краю Земли.

— Лихтенштейн находится в центре Европы, — попыталась утешить его Мария, с состраданием глядя на скорбное лицо музыканта.

— Да, но это же лишний день нашей разлуки! — драматически воскликнул Марк.

— Марк, дорогой, это даже неплохо, что вы разлучаетесь. Проверите свои чувства. И еще один плюс — надежно усыпишь бдительность своей жены.

— А она и так ничего не подозревает. Она в оркестре сидит за моей спиной, ничего не замечает. А с Викой мы встречаемся в общежитии, где она живет. Мне таких трудов стоит из дому вырваться, ты бы знал! Марина ведь в курсе всех наших репетиций. Пришлось соврать, что я подрабатываю на студии звукозаписи, на радио. Теперь ей приходится и все заначки отдавать, не бесплатно же я на этой студии халтурю! Ой, Семен, ой как же мне больно! — с надрывом произнес Марк и с тоской уставился в тарелку. — Прямо кусок в горло не лезет, — пожаловался он. — У меня после концертов всегда такой зверский аппетит, а теперь на еду тошно смотреть. Веришь? Вот вы едите, а мне ну нисколечко не хочется!

— И надолго она отбывает? — спросил Семен, исподтишка наблюдая за Машей. Ему было очень интересно, как она отнесется к такой запутанной истории.

— На три месяца… — безутешно вздохнул Марк. — Но все это было бы не так трагично, если бы за ней не ухлестывал этот прощелыга Петер!

— А это еще кто такой?

— Да в том оркестре играет один немец, молодой парень, скрипач. Его дирижер пригласил поучаствовать в гастролях. Он тоже нашу консерваторию закончил, года три назад. Да так и осел в Москве. На контрактах работает. Увидел мою Вику — и все. Проходу ей не дает. Он в том же общежитии живет. И знаешь, какой он коварный? На день рождения подарил ей виолончель итальянского мастера. Зачем она приняла такой дорогой подарок? — трагически вопросил Марк. — Даже не соизволила посоветоваться со мной! Теперь она ему обязана, я ей сказал об этом — а она смеется. Говорит, никто никому ничего не обязан. Если музыкант дарит другому хороший инструмент, значит, он оценил ее музыкальный дар.

— Марк, что ты так убиваешься? Ну, подарил и подарил, радуйся за нее. Ты же не мог ей подарить такую виолончель.

— В том-то и дело, что не мог. И она это прекрасно знает. Я думаю, она нарочно приняла от него такой дорогущий подарок, чтобы указать мне на мое место. Дескать, а ты сиди со своей Мариной за спиной и пестуй своих детишек.

— В прошлый раз ты говорил, что Марина своей широкой спиной застит тебе весь белый свет. А теперь, оказывается, напротив — она у тебя за спиной.

— Жена есть жена. Она обложила меня со всех сторон, и нет мне спасения, — безнадежно констатировал непреложный факт своего безрадостного существования Марк. — Но как честный человек я не могу бросить ее с двумя детьми. Тем более что доченьки у меня — просто ангелы. А как они музыкальны! Такие талантливые, как все еврейские дети! — похвастался он.

— Вот и займись для разнообразия семьей, развивай талант дочурок, — посоветовал Семен. — А там будет видно. Вика вернется к тебе с обновленными чувствами. Такой вариант ведь тоже нельзя исключать.

— А как же любовь? — вставила свое слово Маша, выслушав страстный монолог Марка и полностью принимая его сторону. Тема любовных страданий ей была знакома. — Детишками можно заниматься и будучи в разводе, — рассудила она. — А если встретилась настоящая любовь, ее терять нельзя.

— А как же Петер? — вопросом на вопрос ответил Марк и вздохнул. — Правда, я так понимаю Вику, она давно мечтала о хорошей виолончели. И теперь они с Петером в одном оркестре поедут по городам и весям заграницы, наслаждаясь божественным звучанием ее виолончели…

Он окончательно поник и пригорюнился. Семен молчал, а Маша участливо смотрела на несчастного скрипача.

— Марк, все равно вы ничего не можете изменить. Человек всегда остается игрушкой в руках судьбы. Возьмите фольклор любого народа — везде человек покоряется судьбе. Просто не надо отчаиваться. Даже в Библии сказано — не унывай! Там, правда, другими словами, дескать, уныние — это страшный грех.