Ирэн Роздобудько - Лицей послушных жен (сборник)

– Итак, – продолжила говорить она, почти не заглядывая в бумажку. – Опыт показывает: прозрачность и понятность целей даст больший результат, чем средневековая скрытность, этот атавизм прошлого. Проект выхода на широкую арену нашей деятельности, чтобы не задерживать ваше внимание, уважаемые дамы и господа, я с почтением передаю центральному руководству. Надеюсь, что после рассмотрения моих предложений и внесения необходимых корректив, они будут обнародованы и подвергнуты широкому обсуждению для дальнейшего применения в наших организациях по всему миру.

Она закрыла створки папки, обтянутой красной кожей, и с почтительным поклоном протянула ее председателю. Сошла со сцены под продолжительные аплодисменты, которыми здесь обычно встречали и провожали представителей стран третьего мира: у них всегда были интересные, смелые и неожиданные предложения.

Ее доклад был последним.

Президент и все члены президиума зашевелились на своих местах, председатель объявил небольшой перерыв перед началом банкета.

Зал дружно поднялся и разноцветной вереницей потянулся к четырем выходам.

Кто-то нежно подхватил ее под локоть как раз в тот момент, когда она уже стояла в дверях.

– Энн, вы так быстро убегаете, что у меня началась одышка, – услышала она голос Президента.

Его глаза приветливо улыбались ей.

– Сэм, дорогой, разве от вас убежишь? – улыбнулась она в ответ. – Я просто страшно хочу пить!

– Прекрасно. Я тоже, – сказал он. – Но приглашаю вас выпить не в холле. Там не дадут пообщаться…

Она кивнула, поправляя на бедрах складки белой юбки – не слишком ли помялась? Достаточно ли привлекательно и солидно она выглядит для приватного аперитива с самим Президентом ассоциации ЛПЖ?

Все еще держа ее под локоть, он пошел через толпу, окружившую фуршетные столы с напитками, и, попутно кивая всем, завел ее в боковую дверцу маленькой гостиной.

Здесь стоял сервированный напитками и фруктами стеклянный столик, который держали на своих спинах три кованных из металла (скорее всего, олова – символа этой страны) слона и два глубоких кресла в форме цунами.

Он налил два бокала шампанского.

– Вы прекрасно выглядите, Энн, – сказал он с улыбкой, протягивая ей бокал. – Почти как двадцать лет назад. Разве что соком налились…

– О, разве вы помните, как я выглядела двадцать лет назад? – обрадовалась она.

– Конечно, я помню всех своих лучших сотрудников. Особенно из таких экзотических и сложных стран, как ваша. И вы, насколько я помню, всегда подавали интересные предложения.

– Спасибо. Спасибо… – покраснела она и подняла бокал.

Звякнул хрусталь. Они выпили и сели.

– Я внимательно рассмотрю ваши предложения, – сказал он. – Но любопытство терзает меня уже сейчас. Ведь, насколько мне известно, ваш филиал ЛПЖ ликвидирован. Другой на вашем месте сложил бы руки…

Она грустно опустила глаза вниз, собираясь с мыслями.

– Это правда, – сказала она. – И я докладывала, из-за чего это случилось…

– Да, да, – подхватил он. – Я помню: предвыборный скандал с убийством одной из воспитанниц…

Она кивнула, и ее передернуло, как будто она опять участвовала в созерцании того, как люди в камуфляже громят лабораторию и выбрасывают на улицу клетки с мышами под нестерпимые крики ее подопечных.

– А что новенького вы придумали на этот раз? – улыбнулся он, приблизившись к ней так, что она услышала легкий запах жасмина от его аккуратной белой бородки.

– Все просто, – сказала она, – мы дозрели до полной открытости нашей программы.

– Можете объяснить до начала банкета? – Он посмотрел на часы и улыбнулся. – Буду переваривать информацию вместе с гусиной печенью!

– Вопрос довольно деликатный, и боюсь, он покажется вам несколько… грубым. На первый взгляд.

– Тогда начните со второго взгляда! – засмеялся он.

Она рассмеялась в ответ.

– Вместо того чтобы финансировать наши учебные заведения и тратиться на многолетнее содержание учениц и преподавательского состава, – начала говорить она, – мы и наши потенциальные клиенты могут вкладывать деньги в… мировые телепроекты, которые будут выполнять ту же функцию, что и мы, только намного эффективнее.

Он с удивлением поднял брови:

– То есть?

Она вздохнула:

– Наверное, коротко не смогу…

– Сможете, – сказал он. – Итак?

– Понимаете, Сэм, мы все стоим на острие бритвы, и она режет нам ступни. «Нам» – это в глобальном смысле: нам всем – человечеству. Это неуверенное и неприятное положение. Но оно выгодно тем, кому надо, чтобы общество сделало правильный шаг – в нужную сторону. И для этого, как никогда, сейчас хорошее время: на лезвии долго не устоишь! Стоит только немного, буквально кончиком пальца или даже выдохом, подтолкнуть к нужному шагу. И выбор будет сделан помимо воли, но с полным ощущением, что ты сделал его совершенно самостоятельно! Ведь выдох в спину – не выстрел!