Фэнни Флэгг - На бензоколонке только девушки

В Лонг-Бич и Ньюарке, да и на всех перевалочных авиабазах Фрици с Уилли встречали много симпатичных ребят. Многие, с кем они знакомились и танцевали, отправлялись за океан, кое-кто думал, что это любовь, пытались вырулить на что посерьезней, но Уилли была помолвлена с парнем из родного города, он служил в армии капитаном, а Фрици решила, что хватит с нее и «Розового облака». Но пацаны все равно втрескивались. Болтали даже, что на Германию упало немало бомб с надписью «Уилли» и «Фрици».

Любовь в тот год словно растворена была в воздухе – даже в Пуласки. Оказавшись на следующий раз в Лонг-Бич, Фрици обнаружила, что ее дожидаются четыре письма: три от Тулы и одно – от мамули.

Дорогой Билли,

Как ты там, милый? Прости, не особо я тебе писала последнее время, но занята была по уши. А тут еще дома любовные перипетии, и я прямо посередке всего этого. Опасно все закрутилось и могло рвануть по-серьезному.

Несколько месяцев назад Нард Танаваски, жених Гертруд, приехал из армии в отпуск по личным обстоятельствам и так тосковал по Гертруд, что взялся болтаться вокруг нашего дома целыми днями. Говорят, совсем этого не планировали, но они с Тулой влюбились друг в друга без памяти и хотят жениться. Во дела! И все, даже мамуля, боялись говорить бедной Гертруд. Ну ты понимаешь. Они твою покорную впрягли это сделать – как окажусь в Суитуотере в следующий раз. Тоска и ужас – сообщать такие вести бедной детке, но вот сказала я ей, а она счастлива как я не знаю что. Говорит, давным-давно поняла, что Нарда не любит, и все пыталась выдумать способ как-то ему об этом сообщить половчее, а если Туле он нужен, она не против. Так что, похоже, зять будет тот же, только по другой сестре.

Фух! Рада, что все закончилось, и, к слову о любви, похоже, Софи по-тяжкому в ней – с каким-то английским летчиком. Вот я удивилась-то. Не знала, что ей вообще пацаны интересны. Что ж, поглядим. Мамуле я пока ничего не говорю.

Подустала я, так что пойду-ка. Пора на боковую. У «Хьюз Эйркрафт» недопоставки, так что у меня в Сан-Франциско с Лонг-Бич по три-четыре доставки на дню. Знаю, что все они – нашим ребятам на Тихом океане, а потому оставляю записку на удачу – удачливому пилоту. Клянусь, Билли, слетают с конвейера каждые десять минут, но они нам нужны, так что никакого нытья.

Целую,

Пойнт-Клиэр, Алабама

Марвэлин страшно огорчилась, когда Сьюки сказала ей правду.

– То есть вот это все про матросов – тоже неправда, значит?

– Неправда, милая, и молодой человек, с которым я встречаюсь еженедельно, – не мой любовник.

– Так кто же он тогда?

– Если я тебе скажу, ты обещаешь никому не проболтаться?

– Конечно.

– Я хожу к психиатру.

– В «Вафельный дом»?

– Да, и не только туда. Мне за это не стыдно, но лучше бы, чтоб оно по городу не ползло. А к нему в приемную так, чтоб никто не узнал, не попадешь. Вот он и согласился встречаться со мной в других местах.

– О. Так а зачем тебе вдруг психиатр?

– Ну… ой… у меня накопилось напряжение.

– Детские проблемы?

Сьюки ответила:

– Да, точно. Детские проблемы.

– Знаешь, Сьюки, у меня, когда я начала встречаться с Эдной Иорбой Зорброй, колено какое-то тугое было, и она сказала, что тело накапливает напряжение от травм раннего детства, а йога – один из лучших известных ей способов освобождаться от них. И йога и впрямь творит со мной чудеса.

Марвэлин принялась таскать Сьюки буклеты из «Супа с йогой» – студии, которую она посещала. Сьюки обычно их выбрасывала, но тут что-то почувствовала в теле некоторую неподатливость и задумалась: может, это и впрямь отголоски детской травмы. Бог свидетель, ей их хватало.

А началось все в очень юные годы. Сьюки помнила, как в ее семь лет Ленор, верная форме и безразличная к фактам, взялась написать и поставить подлинную историческую живую картину под названием «Сага Симмонзов Селмы» с собой в главной роли. Первая сцена происходила на просторной южной веранде, где Ленор (изображая собственную бабушку) размещалась с двумя внуками (в роли внуков – Сьюки и Бак), сидящими у ее ног. И по сей день Сьюки помнила, в каком ужасе была, когда поднялся занавес перед громадным залом. У нее была всего одна реплика: «Ой, бабушка, ты отбила всех этих янки в одиночку. Вот это смелость». Но когда подошло время говорить, с Сьюки случился такой сценический мандраж, что она окаменела. К счастью, Бак произнес эту реплику за нее. А потом была живая картина «Молодежной лиги красоты матерей и дочерей». Та тоже не обошлась гладко. Неудивительно, что тело такое неподатливое. И потому Сьюки подумала: может, и стоит попробовать йогу. Купила коврик и лосины и записалась на «Поток инь для начинающих».