Милослав Швандрлик - Черные бароны или мы служили при Чепичке

— Пока нет, — сказал старший лейтенант, — и я не знаю, каким образом её можно смыть. Среди моих бойцов нет таких ловких, чтобы забраться на эту трубу.

Тут он развёл свою теорию о злонамеренных гражданских, и ждал, что будет. Не было ничего. Полковник размышлял и покачивал головой.

— Вот смотрите, товарищ старший лейтенант, — сказал он наконец, — я пока не знаю, что это с вашей стороны — неспособность, нежелание или саботаж. В любой случае это неслыханный позор, и мы не будет терпеть эту надпись ни часом дольше. Я договорюсь, чтобы её смыли солдаты из боевой части. Можете идти, товарищ лейтенант.

Довольный Перница ушёл, а полковник Пелынек начал действовать, как настоящий военный. Он позвонил в школу сержантов и запросил команду способных солдат–спортсменов, с опытным инструктором во главе. Потом он лично вместе с ними отправился на стройку с прозвищем Небрежка, чтобы там ликвидировать провокационную надпись»СКОРО ДЕМБЕЛЬ». Но и ему это сделать не удалось. Солдаты, которым выполнить стойку на брусьях было, как раз плюнуть, жаловались на головокружение и один за другим отказывались карабкаться на трубу. Даже их инструктор в звании старшего сержанта не отважился. Издали на их неравный бой глядел автор надписи, рядовой Габанек, ехидно усмехаясь.

Полковник Пелынек ехидно плюнул, заявил, что его удивляет физическая форма будущих сержантов, и, разозлённый, вернулся обратно к себе в кабинет. Потом он долго звонил по всевозможным направлениям, и, как оказалось, отнюдь не безрезультатно.

На следующий день в Табор прибыл боец аж из Йиндржихова Градца. В гражданской жизни он работал канатоходцем, и не удивительно, что с надписью он легко расправился.

И опять настала годовщина Великой Октябрьской Революции. По этому случаю таборские магазины были торжественно украшены, а декораторы витрин кипели идеями. Ленин подмигивал прохожим из салата, Сталин хмурился среди гирлянд сосисок, Готвальд курил свою любимую трубку, опираясь о свиную голову, в то время как Запотоцкий [54] Антонин Запотоцкий (1884 — 1957) – чехословацкий политик, в 1953 – 1957 годах президент Чехословакии. возглавлял сырки и йогурты. Нашлось место и остальным столпам марксизма–ленинизма, и на каждом шагу ощущался приближающийся праздник.

И стройбатовцы, ясное дело, не могли остаться в стороне. Хоть и не хватало учителя Анпоша, которому было позволено демобилизоваться в обычный срок, но эта утрата не должна была на что‑то сильно повлиять.

— Товарищи, — тараторил лейтенант Троник, — как мы украсим казарму, так на нас и будут смотреть. Вполне возможно, что нас посетит сам товарищ генерал, поэтому необходимо, чтобы всё наше подразделение жило Великой Октябрьской Революцией. Революция обозначила перелом в истории человечества. Я вам это уже третий год долблю, а вы всё не можете понять. Многие из вас отказываются принять взгляд на мир, и думают, что с них хватит, если они как‑нибудь пересидят службу. Но это заблуждение! Социализм найдётся повсюду и никто от него не убежит. Поэтому лучше не упираться, освоить марксизм–ленинизм и сознательно посвятить себя построению социализма в нашей родной стране.

Однако куда существеннее его речей было обилие агитационного материала. Бойцы залепили портретами и плакатами всю казарму. Лестницы были словно оклеены обоями, в спальных расположениях не осталось ни кусочка пустой стены, и все прочие места, пригодные для наглядной агитации, не простаивали без дела. Был оклеен сарай с электрооборудованием, а кто‑то, по–видимому, Габаник, приклеил Ленина и на чердачное окошко. Только в туалеты государственные мужи не были допущены, что подразделению отчётливо дал понять сам старший лейтенант Перница.

— Гигантам в сортире не место, — объявил он со всей решительностью, — Поскольку их там можно было бы истолковать по–всякому. Ещё я выяснил, что какой‑то негодяй пририсовал товарищу Ленину рыжий ёжик. Подобного свинства, товарищи, я не потерплю. Это всё, продолжайте украшать!

Поскольку речь шла о мероприятии, ради которого лес не берегли, материала было просто невпроворот, так что плакаты клеились на плакаты, а на них следующие плакаты, так что каждому должно было быть ясно — инициатива здесь на высоком уровне.

— Скорей бы всё это кончилось, — сказал Кутик, когда он, как самый высокий в роте, оклеивал лампу красными флажками, — как вспомню, что нас ещё ждёт торжественный марш на площади…

— Что ты имеешь против торжественных маршей? — спросил Цина, — Я там в прошлом году закадрил четырнадцатилетнюю пионерку, и любовь была прямо до неба.