Мелисса П. - Сто прикосновений (Дневник Мелиссы)

Я пошла в ванную, умыла свое лицо, но даже на миг не взглянула на свое отражение в зеркале, иначе я увидела бы то чудовище, которое хотят видеть во мне все. Я не могу себе это позволить и не могу позволить никому. Я грязна, и только Любовь, если она существует, может меня очистить.

Я рассказала Валерио о том, что случилось вчера вечером.

Я ждала, что он скажет «я сейчас к тебе приеду», чтобы взять меня на руки и приласкать меня, прошептать мне, что я не должна ни о чем беспокоиться, потому что он со мной. Ничего подобного: он сказал тоном сухого выговора, что я глупая пизда, и это правда, еб твою мать, правда! Но хватит того, что я сама себя казню. Я не хочу слышать проповедей от других, я хочу только, чтобы кто-то меня обнял и помог бы мне чувствовать себя хорошо.

Сегодня утром он пришел к дверям школы, я бы никогда не додумалась до такого. Он приехал на мотоцикле, с развевающимися волосами, темные очки прикрывали его прекрасные глаза; в это время я болтала с моими одноклассниками, сидящими на скамейке. Мои волосы были в беспорядке, на плечах висел тяжелый рюкзак, лицо было покрасневшим. Когда я увидела его, с его доброй, обворожительной улыбкой, меня как будто подкосило. Быстро сказав своим товарищам: «Извините!» – я побежала, чтобы с ним поздороваться. Я бросилась к нему по-детски, непроизвольно, но красноречиво. Он мне сказал, что хочет видеть меня, что ему не хватает моей улыбки и запаха моих духов и что он находится в состоянии кризиса при долгом воздержании от Лолиты.

– Что высматривают эти гомогенизированные? – спросил он, указывая на ребят на площадке.

– Кто? – спросила я.

Он объяснил: так он называет всех мальчишек, когда они одинаково похожи и каждый из них является частью огромного стада, что отличает их от взрослых.

– У тебя странный способ нас определять… ну, в общем, глядя на твой мотоцикл, видя твою привлекательность, они мне завидуют, потому что я с тобой разговариваю. А завтра они спросят: «Кто этот парень, с которым ты вчера говорила?»

– И ты им скажешь? – спросил он, уверенный в моем ответе.

Так как эта его уверенность меня раздражала, то я сказала:

– Может, да, а может, и нет. Зависит от того, кто у меня это спросит и как.

Я смотрела на его язык, который то и дело облизывал губы, смотрела на его ресницы, длинные и черные, как у ребенка, на его нос, который кажется совершенной копией моего носа… Я смотрела на его пенис, который раздулся, как только я приблизилась к его уху и прошептала:

– Я хочу тебе отдаться сейчас, перед всеми.

Он улыбнулся, нервно сжимая губы, как бы сдерживая возбуждение, и сказал:

– Дай я понюхаю твои духи, Ло.

Тогда я подставила ему белоснежную шею, и он стал нюхать, глубоко вдыхая мой запах ванили и мускуса, а затем сказал:

– Ло, мне надо идти.

Он не мог уйти, я должна была играть до конца:

– Хочешь знать, какие трусики на мне сегодня?

Он уже собирался включить мотор, посмотрел на меня с удивлением и с затуманенным взглядом ответил, что да.

Я слегка приподняла блузку, немного расстегнула брюки, и он увидел, что на мне не было трусов. Он на меня посмотрел с немым вопросом.

– Я часто так выхожу из дому, мне так нравится, – ответила я. – Помнишь, в тот первый раз, когда мы этим занимались, на мне тоже не было трусов?

– Ты меня сводишь с ума своими выходками.

Я приблизилась к его лицу на дистанцию очень короткую и поэтому чрезвычайно опасную.

– Да, – сказала я, глядя прямо ему в глаза. – Это именно то, что я намерена сделать.

Мы глядели друг на друга долгие минуты, не произнося ни слова; он качал головой и улыбался. Я приблизилась к его уху и сказала:

– Изнасилуй меня сегодня ночью.

– Нет, Ло. Это опасно. – ответил он.

– Изнасилуй меня! – повторила я с напором и злостью.

– Где, Мел?

– В том месте, куда мы ездили в первый раз.

Я вышла, оставив его в машине.

Я пошла по темным и узким дорожкам, он немного подождал и поехал за мной.

Когда я шла по плохо вымощенным тропам, издалека доносился шум моря, а иногда – ничего. Я смотрела на звезды, и мне казалось, что я даже слышу их звук, едва уловимый, – звук этих существ, которые прерывисто сверкают. А потом возникли звук мотора и свет фар от машины. Я сохранила спокойствие, я хотела, чтобы все произошло, как запрограммировала я: он – палач, я – жертва. Жертва, униженная и угнетенная во плоти. Но умом, его и своим, командую я, только я. Я хочу всего этого, я – хозяйка. Он – ненастоящий хозяин, хозяин-раб, раб моих желаний и капризов.